Полет над гнездом индюшки. Дарья Донцова

радостное озарение: с репетиторством покончено навсегда.

      Теперь понимаете, почему сегодня, когда Маня ворвалась ко мне в спальню с воплем: «Немедленно вставай», – я в ужасе села и принялась нащупывать халат. Но потом откинулась назад на подушку и пробормотала:

      – Что случилось? У нас пожар?

      – Нет, – ответила Маня.

      – Тогда посплю еще часок, восьми нет. Если хочешь взять какие-то вещи у меня в ванной, забирай бога ради, а я полежу спокойно.

      – Родя умер, – сказала Маруська.

      Я вяло раскрыла глаза.

      – Совершенно неудивительно, он выпил безумное количество мартини. Впервые я видела Родиона пьяным, а похмелье у таких людей очень тяжелое, организм не привык к спиртному. Хотя вчера он ездил на работу.

      – Родя умер, – повторила Маня, – упал на нож.

      Я чуть не скатилась с кровати.

      – Марья! Ты шутишь!

      – Муся, – укоризненно произнесла девочка, – даже первого апреля мне не пришла бы в голову подобная шуточка. Неля пошла в туалет ночью и увидела мужа в библиотеке, он упал на кинжал, похоже, несчастье случилось вечером, как только все легли спать.

      Я схватила джинсы, футболку и понеслась на окраину Ложкина, не обращая внимания на недовольный лай местных собак.

      В просторном холле, где совсем недавно висели разноцветные шарики и бродили подвыпившие гости, стоял густой запах валокордина. Незнакомая мне женщина в белом халате вынырнула из коридора, неся блюдечко, на котором горкой громоздились пустые ампулы.

      – Родя жив, – обрадовалась я.

      Медичка подняла лучистые карие глаза:

      – Кто?

      – Родион, хозяин дома.

      – Мы приехали уже после того, как труп увезли, – пояснила медсестра.

      – А уколы кому делали? – глупо спросила я. – Вон сколько ампул!

      – Жене плохо.

      – Неле?

      – Наверное, – пожала плечами женщина, – поговорите с доктором, мое дело шприц воткнуть, все вопросы к Владиславу Михайловичу.

      Но никаких ответов я не получила. Неля спала, ей ввели какое-то лекарство. Горничная Ксюша тупо бормотала:

      – Ой, мамочки, жуть! Ой, страх господний!

      От девушки сильно пахло валерьянкой, и она не была способна ни на какие разговоры. Я сидела в холле на диване, размышляя, как поступить. Наверное, следует вернуться к себе и прийти к Неле через пару часов. Но тут тихонько отворилась входная дверь, и в дом прошмыгнула Аля, как всегда, спокойная.

      – Деточка, – подскочила я, – ты как?

      – Ничего, – прошептала девочка, – тошнит только и голова болит. Наверное, от лекарства, я и пикнуть не успела, как медсестра мне сделала укол. Вот постояла в саду, вроде легче стало. Вы знаете, что у нас случилось?

      – Да, – кивнула я.

      Аля села на диван.

      – Он лежал в библиотеке, – монотонно раскачиваясь, начала говорить девочка, – весь такой желтый, а крови мало…

      – Ты лучше помолчи, – тихо попросила я.

      – Нет, –