Алиедора. Ник Перумов

какой надобности? – хрипловато осведомился голос привратника, и сердце беглянки заколотилось ещё быстрее. Нет, дома всё осталось по-прежнему, и старый Пенерт на своём месте, в воротной будке.

      – Это я, я, Алиедора! – Ой, кажется, она сейчас разревётся…

      – Доньята Али?! – раздалось поражённо. – Ом всемогущий, радость-то какая… да только…

      – Что «только»?!

      Засов заскрипел, отъезжая в петлях.

      – Братец ваш, благородная доньята… сегодня утром прискакали сам-третий… наследник сенора… молодой дон Деррано… дон Дигвил…

      У Алиедоры вырвалось яростное шипение. Ну конечно. Дура, как она могла решить, будто клан Деррано вот так легко и просто откажется от неё?! Конечно, прислали Дигвила, он-то поумнее. И дорога у него наверняка была как шёлком выстелена. Уж он-то небось с Гнилью не сталкивался!

      – Так ты пустишь меня или нет?!

      – Виноват, виноват, благородная доньята Али, стар стал, ослаб, не так расторопен…

      Створки наконец распахнулись, и Алиедора едва не покачнулась в седле, увидав до слёз знакомый двор замка.

      Бородатый и седой Пенерт, служивший привратником столько, сколько беглянка помнила себя, заискивающе кланялся и улыбался, не сводя с «молодой госпожи» преданного взгляда.

      – Когда же приехал… Дигвил?

      – Да только что, только что, нынче поутру и сразу ж, как я слыхал, к его светлости пошёл… Доньята Али, простите старика, вас на руках носившего, не стряслось ли какой беды?

      Да, Пенерт был старым и верным слугой. Недоброугодно отвечать таким презрением, хотя мог бы сообразить и сам.

      – Мой муж тяжко оскорбил меня, Пен. Я вернулась домой.

      – Ох, ох, как и думал, как сердце-то мне и говорило! – всплеснул руками привратник. – Поверите ль, доньята Али, вот как есть скажу. Только этого Дигвила завидел, сразу решил – дурные дела творятся… Ну, ничего, ничего, доньята, дайте вам стремя-то подержу по старой памяти… Ах, выросли-то как да похорошели, доньята, простите старика за эти речи…

      – О чём ты, Пен? – Алиедора приобняла старого привратника, былого поверенного всех её детских проказ. – Пошли лучше весть маменьке. И распорядись, чтоб скакуна моего обиходили, он меня от погони спас, когда Деррано за мной целую ночь гнались…

      – Гнались?! – ахнул Пенерт и сжал кулаки. – Ах, они, шаромыжники, мошенники, чего удумали! Сейчас, доньята, сейчас. Эй, малец, Фабьо! Одна нога здесь, другая там, гони к госпоже, скажи, что молодая доньята Алиедора вернулась! И поварам на кухне скажи, что вернулась она голодной! И конюхов сюда пару! Всё понял? Или подзатыльником подтвердить?

      – Не надо, дядюшка Пенерт, всё сделаю! – звонко откликнулся дворовый мальчишка и умчался – только пятки засверкали.

      «Я дома, – подумала Алиедора, оглядывая двор сквозь навернувшиеся слёзы. – Я дома».

* * *

      – Значит, так оно и было, дон Дигвил?

      Под пристальным взором старого сенора Деррано поёжился. Он рассказал всё как было. Ну, или почти как было, не умолчав