Дикторат. Галина Манукян

его власть, наконец. Эдэр продолжил: – Она не ребенок. Если ее продали в наложницы, значит, она уже давно созрела как женщина. Так что пускай держит лампу и не строит из себя недотрогу. Мне нужен свет.

      Слезы в глазах Лиссандры высохли, иссушенные ненавистью.

      – Ну и козел же ты! – Тим сдвинул брови и резким движением забрал из покрасневших пальцев девушки лампочку, но тут же уронил ее, обжегшись.

      Осколков на полу стало больше.

      Лиссандра шепнула Тиму:

      – Спасибо, – и, несмотря на воцарившуюся полутьму, Эдэр рассмотрел в ее взгляде к мутанту благодарность, от которой ему стало невыносимо. Похоже, девчонка увидела в том спасителя. Даром, что уродца… Гнев застил разум Эдэру, и он подскочил к мутанту:

      – Да как ты…

      Схватив за грудки, он приподнял парня над полом, еще не решив, что делать дальше. Хотелось все крушить, и, пожалуй, он швырнул бы Тима в другой конец комнаты, если бы соперник молниеносным движением щупалец не скрутил гиганту плечи и ноги. Эдэр чертыхнулся, запыхтел, пытаясь высвободиться и угодить Тиму в нос. Но это было не просто. Они завозились, пытаясь одолеть друг друга, упали на пол и покатились, будто две гусеницы в коконе. Тим, хоть и казался внешне намного слабее гиганта, не отпускал щупальца.

      – Как ты посмел? – рычал Эдэр. – Против друга? Из-за какой-то…

      – Посмел. Потому что мой друг внезапно превратился в бешеную свинью, – невозмутимо ответил мутант.

      Кровь била у Эдэра в висках. Он передернул плечами, пытаясь стряхнуть щупальца, но присоски впились в его кожу насмерть: ни вырваться, ни дотянуться до меча.

      – Отпусти, – уже спокойнее ответил гигант.

      – Отпущу, если бешеная свинья свалит в лес, и оставит моего друга в покое, – сказал Тим. – Охладись немного.

      На полу, и правда, с наступлением ночи похолодало – сырой сквозняк носился по бетону, и приятного в этом было мало. Впрочем, Эдэр продолжал кипятиться:

      – Друг называется… Как ты мог… меня?.. Из-за какой-то наложницы?

      – Она тоже человек. Пусть меньшего роста и другого пола. Мне плевать на остальное, ты же знаешь.

      Они крутанулись еще раз по полу.

      – Женщина… вообще не человек, – пыхтел Эдэр. – А ты? После всего, что я для тебя сделал…

      – Давай не будем вспоминать, кто тут реально крут, и кто кому чего должен. – Лицо друга стало каменным, и воспоминаниями залило ярость Эдэра, будто холодным дождем пылающее дерево. Гигант почувствовал стыд за свою горячность. Драться расхотелось. Карать и воспитывать тоже. Он не понимал, что на него нашло.

      – Ладно, погорячился, – нехотя признал Эдэр и выпустил первым из железных тисков запястья Тима. – Но ты обещал не вспоминать…

      – А ты обещал не строить из себя большую шишку. И девочку не мурыжь больше, договорились? – сказал Тим.

      Гигант помолчал, но потом все же бросил:

      – Договорились.

      Эдэр почувствовал, как присоски по одной отцепляются от кожи. Та покраснела и зудела невыносимо.

      Оба парня поднялись с пола.

      – Мог