Последний звонок. Владимир Ильич Купрашевич

ь преисподней не ощущается. Затененные уголки под сводчатыми потолками, создают ощущение уюта, а вальяжные кресла провоцируют завалиться в них до утра. Особенно если ты с дороги.В такой обстановке хороша неторопливая музыка, но русская душа не приемлет полной гармонии и вместо гламурных мелодий с эстрадки, сооруженной в одной из ниш, полыхает огнями и грохочет аппаратура в унисон с визгливой солисткой, какой-то азиатской национальности. Две тощенькие девицы, заявленные как варьете, за дефицитом места вихляют голыми задами у самых столиков. Поближе к выходу торчит милиционер, который сильно портит интерьер и вызывает досаду у мужичков, неудержимо желающих шлепнуть по ляжке танцовщицы. Тем более, что рукой подать.

      – Тебе которая нравится, та, что длиннее, или рыжая? – осмотрев девиц, спрашивает Вера.

      – Третья, – отвечает Горин.

      – Так их всего две, – хитрит Вера.

      – Ну ты же знаешь, кто третья, – ублажает ее Горин, но она не унимается:

      – И ты мог бы представить меня среди них?

      Он долго и с удовольствием осматривает ее лицо, ру-

      ки, блестящие от возбуждения глаза, с подкрашенными ресницами, влажные чуть приоткрытые губы.

      – Пришлось бы тогда вызывать уже наряд милиции.

      Вера в восторге.

      – Мне все таки кажется, что я полновата в бедрах…

      Горин улыбается. Это уже шантаж.

      – Хитрющая!…

      Вера смеется. Она кажется ему сегодня особенно красивой и конечно же знает об этом. И ее возбуждение ему понятно– они так давно не были вместе. Горин даже не может припомнить точно, как давно – пожалуй, с месяц. Но кажется что больше.

      – А знаешь, тебе можно сегодня сбросить лет… двадцать. Этот новый костюм… Он тебе идет. Солидный молодой мужчина, – отыгрывает Вера.

      Солидность и молодость в его сознании не вяжутся, но он не в претензии. Ее сияющее лицо, бред, который она несет, пьянит, и вникать в смысл ее слов не хочется.

      – Я надеюсь, на этот раз ты не на два часа? – она дотрагивается пальчиками до его руки.

      Горин чувствует, что не может справиться с глупой улыбкой, с трудом отрывает взгляд от ее одуряющих глаз и пытается придать голосу сдержанный тон.

      – Сегодня я могу задержаться, если позволите.

      Это сюрприз. Вера ахает и он вновь проваливается в омут ее одуряющих глаз.

      – Неужто?!

      Потом она вдруг делает паузу и добавляет.

      – А может быть насовсем?

      В интонации ее голоса ему кажется какая-то несерьезность и он в тему пытается сострить:

      – Только без отпевания.

      Вера сердито шлепает по его руке, но продолжает

      улыбаться. Однако в ее взгляде остается вопрос и чувство юмора вдруг подводит Горина.

      – Поздно, наверное, Верочка, в моем возрасте…

      Улыбка на лице Веры блекнет.

      Он досадливо обрывает неуместную фразу, поднимает виноватые глаза на припухлые, в темной помаде, губы девушки, махровые ресницы, встрепанные по какой-то фантазии волосы… Ее усердие выглядеть эффектнее и моложе углубляет возрастную разницу между ними, но он понимает ее старания как желание нравиться ему еще больше, хотя уж больше, вроде бы, и некуда.

      – Я хотел сказать, что не все так просто…, – пытается исправить ошибку он.

      – Ну да…

      – Я огорчил тебя?

      – Да нет, просто тебя так давно не было… Я стала отвыкать.

      Горин уже колеблется, прежде чем что-то сказать.

      – Было много работы, но я просто… умирал без тебя.

      Похоже на нее это действует, она еще немного колеблется, потом подается к нему с заговорщицким выражением.

      – Ты помнишь, прошлый раз… Мы были вместе в этом же кабаке. Потом ты сразу уехал…. Сегодня я тебя не отпущу.

      – А что, есть такая возможность? – тянет он, уже догадываясь, к чему она клонит.

      – Да, есть, но это пока секрет, – смеется Вера, но не выдерживает, достает из своей сумки ключи, помахивает ими

      у своего лица и быстро прячет.

      – Подруга уехала в отпуск.

      – Надо же, какая удача, – бормочет Горин.

      Его реакция снова озадачивает Веру.

      – Ты что, не рад?

      – Как это… Рад конечно… Налить тебе коньяку?

      – Налей… Как-то ты не очень…

      – От такого сюрприза теряешься, – оправдывается Горин.– Сразу же не поверить.

      У столика останавливаются две молоденькие женщины, спрашивают, свободны ли два оставшихся места напротив и, не дожидаясь ответа, который понятен и так, идут на посадку.

      Вера явно не в восторге от неожиданных соседок и окидывает их не слишком приветливым взглядом. Нормальная реакция. Коммуналка никого не радует. К счастью девицы сразу же принимаются за свои сплетни, обозначив таким образом автономию.

      –Может