След черного волка. Елизавета Дворецкая

погребать нам их на жальнике, а не то земля-мать обидится, хлеба не даст! – говорили старики. – И так без молока, без мяса остались, а теперь еще и хлеба не родится – погибнем, пропадем, будто и не было никаких Рознежичей на Гордоте-реке!

      Лютомер осмотрел следы на скотном дворе и был уверен: все это натворил один и тот же волк. Тот самый матерый одиночка, чей голос они слышали предыдущей ночью.

      И едва спустилась на землю скорая тьма зимней ночи, как они услышали его вновь. Опять тот же голос одинокого матерого волка, вновь понапрасну созывающего стаю на охоту. И тишина, отвечающая ему…

      – Каждую ночь выводит! – заметил Лукома. – Так и воет, никому покою нет… Оборотень это, да?

      «Оборотень тут один – это я», – подумал Лютомер, а вслух сказал:

      – Не похоже на то. Разве у вас тут прежде оборотни водились? Или были колдуны, что умели людей волками оборачивать?

      – От волков нам этой зимой житья не было, – покачал головой Лукома. – Две волчицы прошлой весной родили у них: одна, видать, от старшого, а другая от какого захожего молодца. Летом ничего, уживались с нами, а едва снег выпал, начали нам повсюду попадаться. На зятя моего Милогу напали, как он от Чернеичей к нам ехал, – только собаки и спасли. Потом прямо из селища трех собак унесли. Ловушки наши на дичь раньше нас обирали. Да что ловушки! Пошли отроки поутру рыбу удить – а глядь, зеленые огоньки светятся. Хорошо, с собой огонь был – давай горящие ветки метать, которыми в лунку светили. Да бежать, какая уж рыба! Ну, мы и порешили: надо извести их…

      – И как?

      – После Корочуна облаву сделали. Взяли десять голов. Один старшой у них и ушел. Думали, теперь посвободнее вздохнем.

      Лютомер посмотрел на Лютаву и обменялся с ней понимающим взглядом.

      – Так это их вожак и мстит вам теперь, – сказал он Лукоме со вздохом. – Вы его стаю извели, жену и детей погубили. А он вас скотины лишил. Потому и зарезал, а есть не стал, чтоб вы знали: это месть.

      – Так все же оборотень? – охнул Лукома.

      Лютомер покачал головой. Он с самого начала разобрал, что слышит голос обычного волка – только одинокого и полного лютой тоски о потерянной стае.

      – Вы, стало быть, убили десятерых?

      – Ну… Показать шкуры?

      – А он у вас пока двоих…

      – О боги! – Лукома переменился в лице. Он и так был изможден горем и тревогой, а теперь стал бледен, будто мертвец. – Ты что же баешь… он так и будет ходить, пока тоже десятерых…

      Старейшина встал, будто хотел бежать куда, но снова сел – от ужаса подвели ноги.

      – Хорошо хоть вы… Что же делать-то, княже? – Старик протянул руки к Лютомеру. – Да что же он – еще за восьмью головами придет?

      – Придет.

      – Помоги, княже! – Лукома вцепился в его руку. – Не дай детей погубить!

      – Зря вы его стаю извели, меня не подождали. Может, я бы и договорился с ними.

      – Не дождались, дураки были! Думали… Так как же быть теперь? Идти на этого облавой? Поможешь?

      – Помогу, – кивнул Лютомер. – Только облавы не будет.

      – А