Ведьмы не любят инквизиторов. Анна Бруша

растения, отгоняющего злые чары.

      В зал вошли трое инквизиторов в судейских мантиях, лица были скрыты капюшонами. Они сели в ряд и застыли изваяниями. Мор обхватила прутья решетки обеими руками и прохрипела:

      – Я ни в чем не виновата, я ничего не сделала…

      Инквизитор слева резко вскинул руку:

      – Молчать. Моргана Мори, ваша вина подтверждена свидетельством инквизитора. Сейчас вам зададут вопросы, отвечайте только «да» или «нет».

      – Я не виновата, не виновата! Слышите? – На глаза сами собой навернулись слезы.

      Инквизитор справа продолжил привычную речь скороговоркой, глотая окончания слов, так что получилось:

      – Если суд посчитает, что ответы содержали ложь, согласно поправке семнадцать дробь семь Кодекса к ведьме может быть применено воздействие третьей степени.

      Мор била крупная дрожь.

      Инквизитор в центре заговорил, его голос звучал глухо и как-то бесцветно, без тени эмоций:

      – Ведьма, твоя вина доказана. Твои ответы могут повлиять на суровость наказания. Поэтому советую говорить правду. Хранила ли ты колдовскую книгу?

      – Да, – прошептала Мор. – Но я ни разу…

      – Только «да» или «нет», ведьма. Следующий вопрос: направляла ли ты колдовскую силу против инквизитора?

      – Я защищалась. Он напал на меня…

      Но ее снова перебили:

      – Ответ расценен как «да».

      – Выражала ли ты, ведьма, прямое или косвенное желание узнать имя инквизитора?

      – Нет, мы просто разговаривали, я не хотела…

      – Ответ расценен как «да».

      – Моргана Мори, вы проговариваетесь…

      Мор не дослушала оглашения приговора. Зал закружился перед глазами, фигуры инквизиторов превратились в расплывчатые пятна. Она потеряла сознание, последней мыслью было: «Серебряный нож». Инквизиторы с любопытством посмотрели на бесчувственную ведьму.

      Левый позвал:

      – Заходи, Охотник, она даже приговор не дослушала. Так что, думаю, не поймет, что ты ее подчинил до суда, а не после, как полагается.

      – Процедура-то нарушена, – покачал головой правый.

      Охотник подошел к Мор и легко поднял на руки:

      – От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Это я из начальной школы помню.

      – В общем, с тебя сам знаешь.

      Центральный кивнул на Моргану – симпатичная. Только перепуганная, как ведьма перед инквизитором.

      Мужчины засмеялись.

      – С меня виски. – Охотник улыбался.

      – О! Вот это разговор.

      Мор очень удивилась бы, если бы узнала, что ее свобода была оценена в три бутылки виски. Она бы расстроилась – слишком дешево.

      Моргана приходила в себя и снова проваливалась в забытье. Она не понимала, где находится, изредка слышала мужской голос, иногда ей виделось встревоженное лицо матери, ее губы беззвучно шевелились. Мор не могла разобрать слов, от этого становилось грустно и она плакала. Перед глазами мелькали лица девочек, с которыми она училась в интернате. Они указывали ей на кого-то