Знахарь из будущего. Придворный лекарь царя. Юрий Корчевский

Уже затем обрабатываются пациенты с травмами полегче, которые жизни не угрожают. Другое дело, что разобраться сразу бывает затруднительно.

      Как правило, пациенты с легкими травмами шумят, кричат, стонут, требуют внимания и немедленной помощи. Вид их на человека неподготовленного, с улицы, производит ужасное впечатление. Если есть травмы головы – даже небольшие ссадины, – то кровит обильно, пациенты пугаются, скандалят. А уж если родственники сопровождают, то крик и хватание доктора за грудки обеспечены.

      Больные тяжелые лежат тихо и обычно безучастны из-за массивной кровопотери в брюшную или грудную полость, боятся пошевелиться.

      Никита вышел в коридор, к каталкам. Беглого взгляда ему хватило, чтобы понять: мужчина на каталке в углу – самый тяжелый, кандидат на серьезное вмешательство. Лицо бледное, потное, дышит часто, сипло.

      К нему и направился хирург.

      Когда он проходил мимо каталки, на которой лежала крашеная блондинка средних лет, она неожиданно схватила его за руку.

      – Доктор! Меня посмотрите! Я истекаю кровью!

      – Немного попозже, – Никита освободил рукав.

      – Я буду жаловаться на ваше невнимание и халатность! – Блондинка уже визжала.

      – Есть более тяжелые больные, – мягко сказал Никита.

      – Я этого так не оставлю, – не унималась блондинка, – я работаю в администрации!

      У нее явно начиналась истерика. Но Никита уже стоял у каталки с мужичком.

      Короткого осмотра хватило, чтобы понять – оперировать надо срочно. Похоже на пневмоторакс или гемоторакс. Это когда в плевральную полость попадает воздух или кровь и сдавливает легкое, не позволяя человеку дышать. Так часто бывает, когда сломаны ребра и их острые края рвут плевру. По-хорошему, надо везти на рентген, но, похоже – времени нет.

      – Везите в операционную.

      – Стол занят, там же Денис Юрьевич оперирует.

      – Ах да! Тогда в малую операционную. И звони анестезиологам, а также в оперблок – пусть операционную сестру выделят.

      Пока Никита мыл, обрабатывал руки и надевал стерильное белье, пациенту успели дать наркоз.

      – Можно! – кивнул анестезиолог.

      Никита обработал операционное поле йодом, сделала широкий разрез чуть выше места травмы, где красовалась небольшая гематома. И чуть не выругался. На простыню хлынула кровь из плевральной полости. Так и есть – гемоторакс! В плевральной полости скопилось не меньше литра крови, сдавливая легкое.

      Электроотсосом Никита осушил полость, расширил разрез. Вот и поврежденное легкое. Вроде и кровит не сильно, а только раздвинул края, так обильно. Ладно, хоть не артерия.

      – Шелк шить!

      Никита перевязал сосуд, затем ушил легкое, тампонами осушил плевральную полость. Сухо. Он ушил рану, перевязал.

      – Как давление?

      Анестезиолог доложил:

      – Девяносто на пятьдесят, пульс частит – сто двадцать.

      – Для такой кровопотери – почти нормально. Капайте реополиглюкин, пятипроцентную глюкозу.

      Никита