Хобби гадкого утенка. Дарья Донцова

и ходим друг к другу в гости, несмотря на то что поход в загс отменился. А разбежалась я с Лазаревым по крайне простой причине. Узнав, что Кеша на самом деле не мой кровный родственник, Севка отрезал:

      – Отдавай пацана назад, его родным, на фига мне приемыш! Ладно бы сирота! А то при живом отце. Я, значит, корми, пои, а почему? В общем, выбирай: или я, или Аркадий.

      В моей душе не было колебаний. Мужья приходят и уходят, а дети остаются.

      Встречаясь с Нюшей, я была в курсе дел Севки, знала о его двух, быстро распавшихся браках и об отъезде в Израиль. Но Нюша ни словом не обмолвилась о том, что Севка сменил половую ориентацию. Хотя, насколько я помню, бабы его не слишком волновали, и обе жены убежали от Лазарева, хором обвиняя его в импотенции. Может, он всегда был «голубым»? Просто хорошо скрывал свои наклонности. При коммунистах-то существовала специальная статья в Уголовном кодексе.

      – Слышь, Дашутка, – тронула меня за локоть Галка, – я поеду домой. Телефончик Чванова на столе.

      Я кивнула. И то верно, при гостях не поговоришь по-человечески.

      – Позвоню вечером.

      – Ладно, – кивнула Верещагина и ушла.

      Севка окинул взглядом комнату, увидел Снапа, благополучно проспавшего приход гостей, и подпрыгнул.

      – Собака!

      Я развела руками.

      – Вообще-то их в доме пять.

      – Жуть, – взвизгнул Лазарев.

      – Еще две кошки…

      – Катастрофа!

      – Хомячки и жаба.

      – Отвратительно, – заявил Севка, – мне придется ходить по дому в противогазе. А нельзя весь этот зоопарк временно отселить?

      – Куда?

      – Ну в гостиницу для кошек и собак!

      – Извини, – железным тоном ответила я, – никак не получится. Лучше я тебе номер сниму, за свой счет. «Мариотт-отель» подойдет? Там Клинтон, кажется, останавливался, говорят, приличное место.

      – Не хочу.

      – Почему? Сказала же, сама заплачу!

      – У меня у самого деньги есть, – поджал губы мой несостоявшийся муженек, – слава богу, не нуждаюсь.

      – Тогда в чем дело? – нагло поинтересовалась я, все-таки проглотив вторую часть вопроса, которая висела на кончике языка: «Отчего ко мне в гости, коли в гостинице поселиться можно».

      – Из принципа, – серьезно ответил Севка, – не желаю, чтобы на мне наживались хозяева. Поэтому остановимся у тебя.

      – Нюша не обидится?

      Севка вздернул брови.

      – У нее ремонт, жуткая грязь, вонь, пыль… А у нас с Тузиком аллергия.

      «У меня тоже, на гостей», – чуть было не выпалила я, но, проявив чудеса выдержки, смолчала.

      Тихонько скрипнула дверь, и в столовую вошел Хучик. Увидав людей, мопс начал вертеть круглым толстым хвостиком. Севка мигом чихнул и, вытащив носовой платок, спросил:

      – Это жаба?

      – Нет, мопс, – ответила я, ощущая острое желание опустить на его безукоризненно причесанную голову тяжелый бронзовый торшер, – собака такая, очень хорошая.

      Сева