Чейзер. Крутой вираж. Вероника Мелан

напряжения казалось, что воздух сейчас заискрит.

      – Оставь меня… – Олдридж попятился, оступился, попал пяткой на брошенный мимо урны стакан.

      – Гарри, не дури!

      – Оставь меня в покое… Я знал… Я с самого начала знал…

      – Гарри, тебя убьют из-за этих бумаг сегодня. Слышишь?

      – Что? Что ты такое говоришь?

      – Еще не поздно! Скажи, они того стоят? Стоят твоей жизни? – она шипела на него, как разъяренная кошка; на них смотрели.

      – Значит, вы уже все решили?

      – Да я… Я не одна из них!

      – Все… Не приближайся ко мне. Никогда. – Он вдруг развернулся и кинулся прочь по коридору. Тот самый Гарри Олдридж, который этим утром не привез ей бумаги, понесся так быстро, что едва не потерял равновесие, – толкнул по пути возвращающегося Вилли, случайно сбил рукой с ближайшего стола подставку для карандашей – те с грохотом раскатились по полу – и почти снес с петель ведущую наружу дверь.

      – Га-а-а-а-арри-и-и-и-и! – донесся ему вслед протяжный и отчаянный вой; все работники как один посмотрели на Лайзу; из кабинета высунулась голова шефа.

      – Что здесь, черт возьми, происходит?!

      Офис сковала полная и непривычная тишина.

* * *

      Она шагала по улице, злая как фурия, а внутри бурлил фонтан бешенства, обиды и полной абсолютной растерянности.

      «Не следовало» – именно таким заголовком можно было обозначить не только сегодняшний день, но и всю ее жизнь – по крайней мере, в течение последних двух недель. Впереди стелилась улица, все дальше за спиной оставалась парковка с «Миражом», в который ей пока не хотелось садиться.

      И первым «не следовало» в списке стояло: «Не следовало ехать в офис и встречаться с Гарри».

      На что она надеялась, черт ее подери? На то, что Гарри увидит ее и вдруг одумается? Покорно протянет ей портфельчик, извинится за непристойное поведение и попросит прощения? Что вот так просто передаст ей злосчастные, еж их дери, документы?

      «А как? – рычала Лайза на себя мысленно. – Нужно было сесть посреди гостиной и начать размазывать по лицу сопли? Нужно было сменить занавески, переклеить обои, выпить за свое здоровье и начать наконец новую жизнь?»

      В офисе по крайней мере был шанс – последний шанс заполучить бумаги и повернуть-таки историю в нужное русло.

      Но история этого не захотела. Противная, поганая, своевольная история, она развернулась толстой задницей к Лайзе и зашагала прочь в совершенно ином направлении. И всё потому, что Лайзе не следовало в последние дни (да-да, второе «не следовало» из списка) слишком дружелюбно вести себя с Олдриджем. Но ведь она хотела как лучше! Точно, она много где хотела «как лучше»: принимая повестку от Комиссии, направляясь в Портал, задавая ему неверные данные, а после – звеня воротами у дома Мака, она везде хотела «как лучше».

      Б…!

      Хотелось материться – долго, звучно и беспрестанно.

      «Попробуй повторить историю».

      «Дрейк, ты ведь знал, что это невозможно. С самого начала знал, но пытался утешить. Как можно вести себя точь-в-точь