Часы. Влас Дорошевич

, точны, верны, ходят минута в минуту, секунда в секунду.

      Я купил их, получивши как-то сразу крупный куш гонорара.

      Превосходные часы, удивительно точно показывавшие время.

      Вот, например, г. редактор.

      Он просил подождать меня «пять минут», и эти пять минут растянулись в целых тридцать две.

      Меня заставляют ждать «больше полчаса».

      Кажется, меня раньше никогда не заставляли ждать так долго.

      Бывало, придёшь, возьмёшь газету, только что заинтересуешься какою-нибудь статьёй, – глядишь, редактор и выходит.

      Тридцать три минуты… тридцать четыре…

      Терять такую массу времени на какое-то ожидание!

      Да я за это время успел бы написать целый фельетон!

      Тридцать пять… тридцать шесть…

      Да неужели я стал таким ненужным, малоценным сотрудником, что меня заставляют торчать чуть не по часу из-за какого-то пустячного разговора в три минуты?

      Что за возмутительная манера так бесцеремонно обращаться с чужим временем!

      Тридцать семь… Тридцать восемь…

      Как это понять, наконец?

      Что это? Желание показать, что меня третируют?

      Неужели мои статьи стали не интереснее?

      Мои мысли глупее? Мои выражения менее красивы, оригинальны?

      Надо посмотреть свою сегодняшнюю статью.

      Статья, как статья.

      Однако, уже сорок пять минут… сорок шесть…

      Это слишком!

      Неужели я исписался, стал вялым, скучным, не интересным, не нужным?

      Дошёл до того положения, когда нашего брата выкидывают как старый стоптанный башмак или выжатый лимон?

      Сорок семь… сорок восемь…

      Ну, нет-с! Мы ещё побьёмся, г. редактор.;

      Если я кажусь таким ненужным вам, что вы позволяете себе заставлять меня по часу ждать в своей приёмной, мы посмотрим, что скажут в другой газете.

      – Мы сведём этот маленький счёт, г. редактор!

      Сорок девять… пятьдесят…

      Я надеваю шляпу и ухожу.

      – Можешь сказать, сторож, г. редактору, что я ждал его целых пятьдесят минут.