От истока до устья. Повесть и рассказы. Ольга Трушкова

      «Жизнь – росстани, перепутья…»

      Жизнь – росстани, перепутья…

      Как тут не перепутать,

      Налево ль идти, направо ль?

      Кто бы меня направил

      На правильный путь, на истинный,

      На тот, который единственный…

      Но мне самой ошибаться,

      Но мне самой ушибаться.

      Плутаю… плутаю… плутаю

      Меж адом земным и раем.

      Ведь очень легко, наверное,

      Принять за благое скверное,

      За искреннее – притворное,

      За чистое – слизь тлетворную.

      Самой выбирать мне дадено,

      Жить честным или украденным,

      Жить правдою иль лицемерием,

      Верою жить иль неверием,

      И что же считать потерей,

      В какие стучаться двери,

      Мчаться ль бездумно к пропасти,

      Иль раболепствовать в кротости.

      Жизнь – росстани, перепутья…

      Как тут не перепутать,

      Налево ль идти, направо ль?

      Никто меня не направит

      На правильный путь, на истинный,

      На тот, который единственный…

Ольга Трушкова,июль, 2016.

      От истока до устья

      Повесть

      Часть первая

      Пролог

      Когда появились Громовы в селе Преображенском, этого не помнят даже старожилы. Только от поколения к поколению переходит сказание, что в одну из студёных зим привёз в их село жандарм молодого статного мужчину городского вида и весьма приятной наружности и определил на постой к пожилой бездетной паре Евменовых. Ничего более, что мужчину зовут Владимиром Громовым и он преступник, жандарм им не сказал.

      Сельчане долго гадали, из каких преступников будет этот Владимир? На разбойника с большой дороги не похож. На грабителя лавок и прочих торговых заведений – тоже.

      Может, убил кого? Да нет, какое там! Евмениха говорила, что когда она разделывала попавшегося в ловушку зайца, так постоялец при виде крови едва не потерял сознания.

      Через месяц, когда тот же жандарм приехал проверить, на месте ли этот преступник, не сбежал ли, у него попытались выведать, в каких преступлениях был уличён теперь уже всеми уважаемый Владимир Викторович. Выяснили, что он политический. Страх-то какой! Замахивался на самого царя-батюшку!

      Но странно, узнав такое о Громове, село успокоилось, потому что, как разъяснил своим односельчанам Евсей Евменов, преступников подобного рода в Сибири хоть пруд пруди, и люди они смирные. А что малость на голову слабые, так это всё от книжек.

      Происходит постоялец из простого люда: прадед и дед были кузнецами, отец ещё смолоду уехал в Петербург да там и прижился, служил в каком-то богоугодном заведении, а сам Владимир Викторович учился в университете. На кого? Да какая разница, на кого? Главное, что он хороший человек и с политическими совсем не схож. Те-то все на вид плюгавенькие, хлипкие, пришибленные, а Громов росту приметного, в плечах широк, лицом приятен. В деда-кузнеца пошёл, однако.

      Евсей Евменов постояльцем был весьма доволен. Долгими зимними вечерами он любил слушать рассказы образованного человека о разных странах и людях, там проживающих, о разных верованиях, которые религиями кличут, о диковинных животных и растениях. Правда, не всему верил Евсей и многое из услышанного считал выдумкой. Привирает постоялец, однако. Но что возьмёшь с того, кто на голову слаб?

      В свою очередь, Евсей приспосабливал городского человека к жизни в тайге, посвящал в её тайны, знакомил с повадками зверей, учил «читать» их следы и иногда брал с собой на охоту.

      Евмениха же привязалась к своему постояльцу, ровно к сыну. Даже женить его пыталась, только всё без толку. Узнав о безуспешных попытках доброй женщины, жители Преображенского единогласно решили: политический постоялец слабый не только на голову. Одним словом, совсем больной человек, хотя по виду и не скажешь. Только это ничуть не мешало им по-прежнему уважать его и где-то по-своему жалеть.

      Но через два года оказалось, что тот диагноз, который второй, был ошибочным и Громов слабый только на голову, а со всем остальным у него очень даже полный порядок – к политическому преступнику Владимиру Викторовичу приехала жена. Она тоже из политических преступников, только её ссылка закончилась раньше ссылки мужа – видно, на царя-батюшку не замахивалась, просто чем-то напугала какого-нибудь князя или графа, вот её и сослали в Сибирь. Трусливые, однако, эти цари да князья с графьями, вряд ли кто из них на медведя пошёл бы с рогатиной. На картинках-то все они вон какие сановные и важные, здоровые, как сохатые, а на деле испугались