Арифмоман. Червоточина. Александр Рудазов

верить легенде, Пифагор приказал утопить ученика, который доказал, что корень из двух невозможно выразить рациональным числом. Эйхгорн до таких крайностей не доходил, но иррациональные числа ему тоже не нравились.

      Особенно он не любил число пи. Он всегда считал его ужасно неаккуратным. Ему казалось, что было бы гораздо лучше, если бы оно равнялось трем. Или хотя бы просто было рациональным. Это упростило бы массу разных вещей.

      Но математика – не знающая жалости тварь…

      Впервые Эйхгорн столкнулся с числом пи еще в семь лет, когда захотел выяснить отношение длины окружности к ее диаметру. Он начертил циркулем круг, измерил ниткой длину окружности, измерил линейкой диаметр – и разделил одно на другое. Так он самостоятельно получил число пи – оно было равно 3,128125.

      В том возрасте Эйхгорн еще не знал о такой штуке, как погрешность измерения.

      Когда наконец стражники пришли и за ним, Эйхгорн пересчитывал кирпичи. Он так увлекся этим, что не среагировал на открывшуюся дверь. Стражник взял его за плечо, но Эйхгорн только раздраженно поморщился.

      – Секунду!.. – попросил он. – Секунду!.. сто сорок шесть, сто сорок семь… сто сорок восемь!

      – Чего сто сорок восемь? – не понял стражник.

      – Кирпичей.

      – Ты что, считал кирпичи?.. – озадаченно моргнул стражник. – Ты что, сумасшедший?..

      – Нет, просто арифмоман, – неохотно признался Эйхгорн.

      – Арифмомант?.. – недослышал стражник. – Это что, вроде некроманта?.. Магия такая?

      – Ага, магия чисел, – саркастично хмыкнул Эйхгорн.

      – Так вы волшебник, мэтр?.. – удивился другой стражник. – А зачем же обычным человеком назвались?..

      Эйхгорн задумчиво посмотрел на этих двоих. Выражения их лиц заметно изменились. И на «вы» перешли как-то очень резко. Похоже, народ здесь суеверный.

      Может, и в самом деле выдать себя за волшебника?

      – Ладно, волшебник или не волшебник, а порядок для всех один, – дернул Эйхгорна из камеры первый стражник. – Эдил разберется.

      Эйхгорн тоже решил, что общаться лучше сразу с начальством, потому на время смолк. Его вывели из темницы и доставили на второй этаж, в небольшой, по-спартански обставленный кабинет. Голые кирпичные стены, замкнутый на тяжелый замок сундук, распахнутое настежь окно и стоящий возле него стол. Из предметов на нем были только чернильница с разлохмаченным пером, похожая на конторскую тетрадь и белый цветок в горшке. Его стебель странным образом изгибался почти под прямым углом.

      А за столом восседал тот самый эдил. Примерно одних лет с Эйхгорном, невысокий, полноватый, одетый в зелено-алый кафтан с кружевными брыжами и пышными рукавами. Взгляд он имел сонный, левую щеку подпирал кулаком и выглядел, как человек, которому давно все в этой жизни осточертело.

      – Это и есть ваш обычный человек? – безразлично осведомился эдил. – А что-то не похож…

      Стражник подошел к нему сбоку и тихо зашептал. Эйхгорн навострил уши, но так ничего и не