Три кварка (из 2012 в 1982). Владимир Тимофеев

Назад, в будущее. Время, может, и не самое лучшее в нашей истории, но… родное, привычное. Свое собственное. Впрочем, и «нынешнее» – тоже, выходит… мое. Как с этой фигней разобраться – хрен знает. Понять – могу. Принять – не в силах. Пока не в силах. Что остается? Видимо, просто жить и надеяться на лучшее. Что все образуется, вернется на круги своя. Возможно, прямо сейчас. Если, конечно Шурик сумеет в 2012-м что-нибудь там подкрутить-подправить. «Экспериментатор… гребаный. Ох, доберусь я когда-нибудь до тебя! Ох, ты у меня попляшешь… аккуратист чокнутый, чаелюб, мать твою за ногу!»

* * *

      Увы, прямо сейчас ничего экстраординарного не происходит. Даже щипать себя за брюхо не надо – все остается на своих местах, никто никуда во времени не проваливается. Перед глазами типичный социалистический реализм в самом его «наизастойнейшем» виде. За три года до катастройки и всяких там прочих гласностей и плюрализмов головного мозга. М-да.

      Встал, прошелся по комнате. Стандартной комнате студенческого общежития. Три на шесть метров. Паркетный пол, немного рассохшийся. Четыре стены. Постучал – кирпичные, а не из хлипкого ГКЛ [13], прошибаемого головой «железного Арни» [14] едва ли не в каждом голливудском блокбастере.

      Окно с двойной рамой и батареей-конвектором под подоконником. Стеклопакеты, конечно, отсутствуют, так что, хошь не хошь, щели на зиму придется законопатить, а потом бумагой заклеить. Не добрались еще навязчивые «пластиковые оконщики» до этих времен, где-то в конце девяностых застряли.

      Выбеленный известью потолок, в центре – пятирожковая люстра. Три кровати вдоль стен, три стола, три стула. Столько же тумбочек – по штуке на брата. Хотя братьев-студентов в округе пока что не наблюдается – не прибыли еще на учебу, я – первый. А потому: кто первый встал, того и тапки. Точнее, козырное место возле окна плюс две средние полки в шкафу.

      Двигать шкаф не хочу – пусть так и стоит перед дверью. Почти как охранник. Есть, помнится, у этого полированного чуда одна особенность: если кто по пьяни ломиться начнет, то сразу – створкой по рылу. Отличное средство для профилактики бытового алкоголизма. Проверено на собственном опыте.

      Подошел к окну, прижался лбом к стеклянной поверхности.

      Шестой этаж, внизу дворик, газон, тополя, дальше – улица. С тротуаром, как и положено. По дороге протарахтел милицейский уазик, за ним «таблетка» с красным крестом в белом круге. Навстречу им – голубой (гы-гы) ижевский «каблук». И все. Больше никакого движения. Да уж, с двухтысячными не сравнить.

      К входу в общежитие прошли двое – лиц с верхотуры не разглядеть. С чемоданами. Наверное, такие же, как я, новоиспеченные первокурсники – идут осторожно, озираются, внимательно разглядывают объявления на стендах, расположенных ближе к отмостке. А вот те трое, видать, старожилы. Курс, как минимум, третий. Шествуют важно, уверенно, не спеша. В руках сумки. Либо книжки, либо, ха-ха, бутылки. Почти как в анекдоте: «… иду я, значит, Василий Иванович, в вин…, тьфу ты, в библиотеку.

13

Гипсокартонный лист.

14

Имеется в виду американский киноактер Арнольд Шварценегер.