Рождение Контролера. Юрий Никитин

а то в прошлый раз ты мой «Феррари» всмятку…

      Они так и остались с отвисшими челюстями, у кого-то из ослабевших ладоней посыпались коробки, но никто не обратил внимания, смотрят, как эта красотка уводит меня к своему элегантнейшему авто.

      – Ну ты и даешь, – сказал я, когда мы уселись и захлопнули дверцы, – обо мне теперь такое начнут говорить…

      – Мужчины о себе такие слухи обожают, – ответила она насмешливо. – И сами бензинчика в костер…

      – Только для прикола, – ответил я. – А так мы серьезный народ. И стремимся к серьезности.

      – Но основа у вас та же? – спросила она с намеком.

      – Пока что, – ответил я. – Но мы ее первыми начнем заменять на небиологическую. И без всяких лишних деталей обойдемся, а кайф будем ловить от решения тензорных уравнений седьмого порядка. И созерцания сверхновых в бозонном свете!

      – Фу, – сказала она с отвращением, – ты уже чудовище.

      – Да, – согласился я с гордостью, – уже готов для перехода в сингуляры. Буду на тебя оттуда сверху смотреть и поплевывать…

      – Что-о?

      – Шучу-шучу, – заверил я. – На самом деле челюстно-лицевой аппарат вообще уберу за ненадобностью. А питаться буду кварками.

      Автомобиль красиво остановился у подъезда уже знакомого старинного дома. Ингрид замешкалась за рулем, а я вышел первым, обошел машину и открыл для нее дверцу, что она приняла с царственной улыбкой, и я наконец догадался, что задержалась намеренно, давая мне возможность проявить свою доминантность.

      Да и как-то не весьма, когда женщина в элегантнейшем платье открывает дверцу мужчине. Другое дело, когда в военной форме, тогда не женщина, как и человек тоже с большой натяжкой.

      Мещерский отыскался в своем кабинете, высокий и аристократичный, все в том же безукоризненном английском костюме, аккуратно подстрижен и чисто выбрит, удлиненное лицо лорда полно величия, но строгий и высокомерный взгляд сразу потеплел, а голос прозвучал почти радушно:

      – Ингрид, Владимир Алексеевич!.. Как же я рад вас видеть!

      Однако в ясном четком голосе мне послышалось лязганье затвора, только Ингрид в ответ улыбнулась достаточно дружелюбно, красивое женское платье диктует стиль поведения.

      – Вот, – сказала она. – Упирался, но я в рукопашке его завалила и приволокла…

      – Не повредив?

      – Малость помяла, – сообщила она. – Потому еще не совсем пришел в себя.

      Мещерский протянул мне руку.

      – Рад вас видеть, Владимир Алексеевич!.. Вижу, пребывание на юге на вас хорошо подействовало. Загорели, поправились, выправка…

      Я ответил на рукопожатие, крепкое и уверенное, возразил с ходу:

      – Только не выправка! Слышал, в Управлении прошлись с большим веником?

      – И скребком, – подтвердил он. – Присядьте вот здесь… Капитан, вы тоже можете сесть. Разговор без всякого официоза, мы же вполне добрые знакомые.

      Но голос его продолжал звучать так, словно он передергивает затвор перед выстрелом, а глаза снова стали холодными, как у рептилии. Хотя, возможно, я придираюсь,