Снежный ангелочек. Маргарита Южина

так хочется спрыгнуть с диеты. У тебя что-нибудь есть для приема родни? – быстро пронеслась Алька из прихожей прямо на кухню и открыла холодильник. – Ага… вот… колбаска подойдет. Да ты садись, у меня серьезный разговор. Ты завтра-послезавтра свободна?

      Шура глубоко вздохнула.

      – Я теперь вообще свободна… неизвестно сколько. Я в отпуске. В вынужденном. Неоплачиваемом.

      – А что такое? – усмехнулась сестра. – Твой любимый до сих пор не догадался, что ты – его судьба?

      Шура горько махнула рукой и, стараясь не заплакать, рассказала все. Закончила уж совсем трагически:

      – Какая там судьба. У него теперь… у него Катюша там какая-то… С такими вот… – Она кивнула на грудь сестры: – Как у тебя! Вот с такими ведрами! Ну и… понятно, что я…

      Алька погладила себя по груди:

      – Ну а что ж делать… Что есть, то есть… Но главное, милая моя, не в этом! – Она уселась напротив Шуры и осмотрела ее с ног до головы, будто видела в первый раз. – Ты на себя посмотри! Ты же… Вот правильно тебя сегодня назвали, штанга и есть! Хотя нет. Штанга – та железная, а ты… ты ж мякиш для беззубых. Амеба. Инфузория туфелька. Терпило какое-то!

      Шура даже задохнулась от такого напора:

      – Почему это… терпило? Откуда у тебя этот… уголовный жаргон?!

      – Хорошо, гусеница – ботанический жаргон тебе больше по душе? Медуза – жаргон с ароматом морского бриза… – мечтательно подбирала характеристики для сестры Алька. – Ты на себя посмотри! Ты ж… Тебя вон вместо штанги, как неодушевленный предмет, сегодня дети – дети! – воткнули. А тебя только слово задело. Ладно, ты не можешь устроить свою личную жизнь – выбрала себе в идолы холеного толстопуза и теперь играешь Офелию. Но тебя увольняют с работы! Тебя не считают за человека дети! К твоему счетчику подключился весь подъезд! Ты одна из всего дома платишь за домофон! Почтальон за сломанные ящики приходит ругать только тебя! Почему?! Что ты пашешь за всех? Ты забыла старую добрую истину: больше всех в колхозе пахала лошадь, но председателем так и не стала.

      – Мне теперь что, повеситься? – уныло перебила ее Шура.

      Алька дернула бровью:

      – Это будет наш план Б.

      – А план А? – удивилась Шура, оказывается, у сестры имеется еще какой-то план.

      – План А немного другого направления, – задумчиво проговорила сестра. – Тебе придется всю себя изменить. Всю! В корне! Уже через день ты ощутишь перемены, а через неделю это увидят окружающие и станут тебя ненавидеть.

      – За что? – охнула Шура.

      – Когда ты себя изменишь, у тебя появится куча поводов. Ты должна стать стервой. Ну-у-у… не знаю, насколько из тебя получится стерва высшей пробы, но тебя хотя бы станут замечать. А когда тебя замечают, это уже… Короче, все, что ты делала до этой минуты, ты должна делать наоборот. Это просто.

      – Ничего себе просто! Это ж… как это вообще?

      – Обыкновенно, – не смутилась Алька. – Вот возьмем сегодняшний пример, ты ушла в отпуск, так?

      – Так.

      – А завтра ты приходишь, садишься в свое кресло и начинаешь… делать себе маникюр.

      – Да