Мирович. Григорий Данилевский

полные карманы рублевиков таскал он к Настасье Филатовне.

      – Откуда берешь, пострел? – допрашивала она.

      – Спрячьте, голубушка, спрячьте бережнее, а то опять спущу!.. – отвечал он. – Это для Поленьки! Все ей… Как выйду в офицеры, посватаюсь и женюсь…

      Молва о счастливой игре Мировича дошла и до начальника корпуса, богатого и знатного князя Юсупова. Строгий распорядитель и любимец вверенных ему питомцев, он тоже был страстный игрок.

      – А играешь ли в рокамболь? – спросил его однажды князь.

      Мирович в это время готовился к окончанию экзаменов.

      – Во что угод но-с…

      – И в вист-руаяль?

      – И в вист…

      – Почем робер?

      – Хоть по десять рублев.

      – Вот как! А в пикет знаешь?

      – Знаю.

      – Ну, приходи ко мне: завтра Сретенье, праздник, – сыграем во что-нибудь…

      Мирович за два дня перед тем виделся с Поликсеной у знакомой Настасьи Филатовны, у поручицы Птицыной, и все время после встречи с обожаемой, неприступной красавицей был как в чаду. Он усердно помолился об успешной игре, даже обещал поставить свечку у Исаакия, если выиграет, и, вопреки советам товарища-харьковца, пошел на квартиру к Юсупову.

      – Ну, сядем в бириби, – сказал вельможный начальник, кладя карты на стол. – Огурчики, огурцы, пошли в дело молодцы!.. Так ли? Ну-ка, сивая, пойдем в поход!.. Деньги есть?

      Кадет показал дукаты. Юсупов поставил возле себя ларец. Они стали играть.

      «Мать Пресвятая, Владычица Казанская, помоги! – думал Мирович. – Что, если выиграю у него не то что сотню, полтысячи, тысячу рублев?.. Он богач, в игре, слышно, зарывается, неотходчив… Тогда… О! Тогда Поленька моя…»

      И он действительно стал выигрывать.

      Когда стемнело и подали свечи, серебро, а потом и золото из ларца Юсупова наполовину перешли в шляпу кадета. Руки князя дрожали, брови удивленно шевелились, старческое, апоплексически красное лицо покрылось белыми пятнами. Он не переставал сыпать любимыми поговорками.

      – И начала она сомневаться!.. И начала! – возглашал он, судорожно хлопая картой по карте. – Ура, сивая, не отставай!.. Окунулся по уши, валяй и по маковку туда ж…

      Ларец Юсупова опустел.

      – Эй, вина! Венгерского! Выпьем, брат! – забывшись, крикнул начальник. – Что-то душно…

      – Не пью-с! – пролепетал бледный, взволнованный успехом Мирович.

      – Вздор, приложимся! У меня, брат, старое…

      Подали бутылки и рюмки. Князь выпил, налил и партнеру, выпил и еще; труня над своей неудачей, распахнул окно в оранжерею, а дверь запер на ключ, достал из пузатого, выложенного бронзой бюро горсть кораллов и несколько ювелирных вещиц и начал удваивать ставки.

      – А вы, Сашки-канашки мои, куда дели подтяжки мои? – шутил он, щелкая картами по столу.

      К полночи Юсупов выбился из сил и откинулся на спинку кресла. Все вынутое было вновь проиграно. Глаза князя лихорадочно сверкали, на углах губ проступила пена.

      – Ты маг, кудесник! – прохрипел он, в охмелении глядя на кадета и срывая с горла обшитый пуан-дешпанами