Цеховики. Рождение теневой экономики. Записки подпольного миллионера. Александр Нилов

одиннадцати часов вечера. Читать под одеялом было, в принципе, удобно, если бы не одно НО. Через каждые пятнадцать минут приходилось выключать фонарик и выныривать на поверхность глотнуть свежего воздуха, так как становилось ужасно душно. В один из таких перерывов я услышал в соседней комнате возбужденный голос матери. Она всегда, когда волновалась, начинала очень громко говорить. А вот отец во время немногочисленных семейных ссор, наоборот, как-то съеживался и невразумительно бормотал. Потому-то я и услышал только реплики матери.

      – Гриша, я тебя умоляю, не делай этого. Или хотя бы подожди год-другой. Я не понимаю, что значит, ты должен? Нельзя менять машину только потому, что это сделал твой заместитель! На нас и так уже начали косо посматривать; если ты сейчас подъедешь к дому на новых «Жигулях», я просто не представляю себе, какая волна народного возмущения нас накроет. Ну, Гриша, я прошу тебя, ты же у меня такая умница, придумай что-нибудь. Скажи своим, что тебе не нравятся «Жигули» в принципе. Что значит – чушь? Может, у тебя какой-то заскок на «москвичах» с детства? Гриша, придумай что-нибудь, а то я за себя не отвечаю. Заберу Сашку и уеду к матери. И не буду, не буду передачки носить, раз сам виноват!!!

      Дальше мне стало неудобно подслушивать – мать явно перешла к более эффективным способам уговоров. Я снова нырнул под одеяло, но книжный сюжет потерял для меня всю свою привлекательность. На тот момент мне было двенадцать лет, и я был немного в курсе сути спора, продолжение которого только что услышал, хотя при этом и половины до конца понять не мог.

      Заместитель отца, как спустя годы я узнал, был, используя казенную формулировку, «организатором преступной группировки», а проще говоря «мозгом» цеховой деятельности группы соратников, в которой состоял и мой отец. Так вот, этот человек пренебрег разумной осторожностью и купил себе вместо еще приличного «Москвича» новые «Жигули», которые в середине семидесятых считались о-о-очень шикарной машиной. И принялся изо всех сил намекать отцу, что тот ведет себя (как сейчас бы сказали) не корпоративно, не проявляет солидарности и вообще пытается как-то уж слишком настойчиво уйти в тень, тем самым вызывая у подельников не самые лучшие чувства. Папе намекнули, что его «чистоплюйство» невыгодно отличается на фоне общей «замазанности».