Выбраковка. Олег Дивов

не смогут!

      – Вот сейчас пойди и скажи. Этому, как его… Ну, летёха такой мордастый. С усами.

      – Паша, можно я с тобой закончу, а потом сразу пойду и скажу ему?

      Гусев усмехнулся в трубку.

      – Он меня боится, – сообщил он заговорщическим шепотом. – Они все меня боятся. Слушай, подполковник, а ты меня боишься?

      – Извини, не очень.

      – Как же так?

      – А я смелый. Отважный я. Слушай, Паш, тут у нас большая неприятность случилась. Выручи еще разок? Пожалуйста.

      – Опять твои психопаты задержанного прибили?

      – Если бы задержанного, я бы тебе не звонил.

      – А кого тогда?..

      – Понимаешь… Мурашкин с пятого участка, прекрасный мужик, взял и застрелил одного урода. В состоянии аффекта застрелил.

      – Ничего не понимаю, – удивился Гусев. – Ваша братия каждый Божий день кого-нибудь застреливает в состоянии аффекта. И рисует в отчете самооборону. Напивается до состояния аффекта, а тут навстречу топает мирный гражданин в состоянии аффекта – и пошла-поехала самооборона… Странно, что вы друг друга еще не поубивали. Даром, что пребываете в состоянии аффекта с утра до ночи…

      Он мог бы еще долго распространяться на этот счет, но Ларионов его перебил.

      – Паша, – сказал он. – Я тебя слушаю и балдею. Всю жизнь бы слушал. Позови какого-нибудь юношу из «Московского комсомольца», он с тобой потом гонораром поделится. Но мне действительно нужна твоя помощь.

      – То есть, этот прекрасный мужик участковый Какашкин не умеет писать, и не может поэтому нарисовать в отчете самооборону.

      – Да он в больнице! – рявкнул Ларионов.

      – Почему? В какой?

      – В Алексеевской, идиот!!!

      Гусев задумался.

      – Ничего себе… – пробормотал он. – Психушка, значит… Ладно, начальник, считай, я тебя простил. Докладывай обстановку.

      – Докладываю, – согласился Ларионов. – Имеем два трупа…

      – Ты же говорил…

      – Нет, он еще и бабу одну грохнул.

      – А-а, на почве ревности!

      – Гусев, помолчи. Я же тебе докладываю. Имеется выбитая дверь, за ней два трупа, мужской и женский. Значит, женщина – хозяйка квартиры, мужчина – ее сожитель. Еще имеется девочка пяти лет, дочь хозяйки, живая, у нее глубокий шок, судя по всему было изнасилование.

      – Хорошо погулял участковый Какашкин! – ляпнул Гусев.

      – Павел!!!

      – Извини, старина, это я от неожиданности. Вот же дрянь какая…

      Гусев пожалел, что вовремя не прикусил язык. Конечно он догадался, что к чему. Случай был в каком-то смысле типовой.

      Наверное каждый выбраковщик прошел через это: на твоих глазах некто отвратительный совершает нечто ужасное. И тут тебе впервые в жизни по-настоящему «сносит башню». Вот почему уполномоченным АСБ не положено огнестрельное оружие. Только уродливый пневматический «игольник», автоматический пистолет, стреляющий иголками с парализатором мгновенного действия. Кстати, побочный эффект этой мгновенности – адская боль. Малость химики перемудрили. Наверное у них тоже были личные счеты с врагами народа.

      –