Заяц над бездной (сборник). Дмитрий Иванов

Читать онлайн.



Скачать книгу

Ударили по рукам, по телефону. Он должен был привезти мне бабки мои за гараж. Вчера еще. Я же наследник теперь. Ну а я бы сразу к вам, с деньгами, как положено. А он че сделал? Не приехал сегодня. Подвел меня. Ну что за люди, а?

      На этом месте пауза. Славик переводит дыхание. Мош Бордей пыхтит своей трубкой, греется на солнце. И даже не смотрит на Славика.

      – Че вы думаете?! – вдруг агрессивно, Славик, вскочив со скамейки. – Я без денег пришел? Че думаете, без денег пришел и типа еще на что-то рассчитывает, пониманье там, взаимопониманье там, да? Че думаете, синяк я, что ли, по типу плетет че-то, когда трубы горят?

      Мош Бордей выдыхает дым и хмуро смотрит на Славика.

      – Ну горят, да, горят, – неожиданно тихим, доверительным до вкрадчивости голосом признает Славик. – Ну надо, надо, дядя ушел, этот подвел, а я же отдам. Мне же так, ерунда, одну баночку в счет долга. А, Мош Бордей?

      Мош Бордей лезет в карман своей старой жилетки и протягивает Славику связку длинных зубастых ключей, отполированных пальцами всех энтузиастов, торопливо вертевших ключи в замках винного погреба.

      У Славика глаза триумфатора. Надо сказать, это в высшей степени бессовестные глаза.

* * *

      В тот день, я помню, когда Рая слезала с бочки, все мужчины, стоявшие поблизости, кинулись к ней, толкая друг друга, и протянули Рае руки. Все, кроме Гены. Он великодушно взирал на успех, которым пользуется во дворе его Рая.

      Я тоже протянул руку. Она выбрала – как-то увидела, почему-то увидела из всех рук – мою. И спрыгнула с бочки, и обняла меня за плечи на секунду.

      Я никогда этого не забуду.

      Когда допили последний кувшин урожая прошлого года, был уже поздний вечер. Стемнело. Во дворе зажигаются лампочки. Их столько же, сколько квартир – двенадцать. Они протянуты высоко над двором, в винограде. Когда лампочки включены, виноградный покров выглядит как одна большая зеленая люстра. У лампочек, как в гирлянде, даже разные цвета. У Вахтов лампочка мутно-желтая. У нас – самая яркая, белесо-желтоватая. У Гены и Раи – бледно-розовая. У Бори – голубоватая. Я смотрел на бледно-розовую лампочку над входом в квартиру Гены. Во дворе теперь играл только Аккордеон. Все соседи и лабухи были в приличном красивом подпитии, были добры и светлы, как бывают добры и светлы люди, уверенные в том, что все лучшее – урожай нового года – впереди. Мой дед о чем-то беседовал со Славиком – судя по жестикуляции Славика, он опять разводил Моша Бордея на кассацию старых долгов. Боря Кац разговаривал со своим папой, дядей Феликсом. О шахматах. О шахматах в нашем дворе евреи говорят, когда хотят оставить разговор непонятным для окружающих. Евреи не могут без подтекста. Лиши еврея подтекста – и ты лишишь его всего.

      Дядя Яша пил в одиночестве и, по-моему, был уже очень хороший.

      Баба Саша вдруг запела – цыганскую песню, и к Аккордеону тут же добавились вдруг один за другим – скрипач дядя Петря и Цимбал, а за ними и другие лабухи, песня была такая старая, что даже баба Саша в ней не все слова знала. Когда она замолчала, глядя в разные стороны своими черными