Хохочущий Шилимбо. Юрий Иванович

Ты – юморист! – грохнул Петр новым взрывом смеха. Вся дальнейшая беседа так и происходила под громкий хохот Губанова и под нервный смешок царя сатиров.

      – Да нет! Шилимбо никогда не врет! И чтобы убедить тебя, давай договоримся о сумме. Хочешь миллион?

      – Даже в евро?

      – Без проблем!

      – А почему только миллион? Хочу десять!

      – Принято! Ты заявил о желании иметь десять миллионов евро!

      В тот же момент за спиной козлоногого появилось огромное табло, на котором загорелись огненные цифры: 10 000 000.

      – Стоп, стоп! – стал более тщательно обдумывать происходящее Петр. – А что, уже сумму изменить нельзя?

      – Опять-таки не могу говорить неправду, а жаль… – Шилимбо тяжело вздохнул и стал с явной неохотой признаваться: – Можно, но только в сторону… повышения.

      – Да?! – обрадовался именинник. – Тогда уж давай округлим до ста миллионов. Чего мелочиться?

      – Принято! – воскликнул козлоногий и засмеялся. Но как-то радостней смех у него стал получаться, чем раньше. В тот же момент на табло добавился один нолик.

      – Но сразу предупреждаю, убивать, воровать и подписывать что-либо кровью я ничего не буду! – при этих словах Губанов гордо задрал подбородок. – И с фальшивомонетчиками связываться не желаю.

      – А и не надо! Есть, конечно, несколько условий, как же без них. Но они касаются чисто технических сторон получения богатства, и ты их решишь без проблем. И не смейся так счастливо: трудности у тебя все-таки будут!

      – Я вообще не пойму, за какие такие заслуги мне обещают несметные сокровища?

      – Все очень просто! – Шилимбо выставил руку вперед и стал загибать свои пальцы с налакированными ногтями. – Во все времена я был самым великим и радостным смеяльщиком. И по праву стал царем среди сатиров. Но в последнее время ты так достал своим хохотом наш мир, что мне, Хохочущему Шилимбо, пришлось срочно принимать меры. И я решил избавить тебя от самой мысли смеяться. И тем более смеяться радостней, чем я.

      – А палача почему не послали?! – Петр представил, как его пытают смехом, и в бессилии стал вытирать сочащиеся из глаз от смеха слезы.