Собрание сочинений в четырех томах. Том 2. Песни.1971–1980. Владимир Высоцкий

безотказен, слышит фальшь до йоты, —

      Ему плевать, что не в ударе я, —

      Но пусть я верно выпеваю ноты!

      Бьют лучи от рампы мне под ребра,

      Светят фонари в лицо недобро,

      И слепят с боков прожектора,

      И – жара!.. Жара!.. Жара!..

      На шее гибкой этот микрофон

      Своей змеиной головою вертит:

      Лишь только замолчу – ужалит он, —

      Я должен петь – до одури, до смерти.

      Не шевелись, не двигайся, не смей!

      Я видел жало – ты змея, я знаю!

      И я – как будто заклинатель змей:

      Я не пою – я кобру заклинаю!

      Бьют лучи от рампы мне под ребра,

      Светят фонари в лицо недобро,

      И слепят с боков прожектора,

      И – жара!.. Жара!.. Жара!..

      Прожорлив он, и с жадностью птенца

      Он изо рта выхватывает звуки,

      Он в лоб мне влепит девять грамм свинца, —

      Рук не поднять – гитара вяжет руки!

      Опять не будет этому конца!

      Что есть мой микрофон – кто мне ответит?

      Теперь он – как лампада у лица,

      Но я не свят, и микрофон не светит.

      Мелодии мои попроще гамм,

      Но лишь сбиваюсь с искреннего тона —

      Мне сразу больно хлещет по щекам

      Недвижимая тень от микрофона.

      Бьют лучи от рампы мне под ребра,

      Светят фонари в лицо недобро,

      И слепят с боков прожектора,

      И – жара!.. Жара!..

II. ПЕСНЯ МИКРОФОНА

      Я оглох от ударов ладоней,

      Я ослеп от улыбок певиц, —

      Сколько лет я страдал от симфоний,

      Потакал подражателям птиц!

      Сквозь меня многократно просеясь,

      Чистый звук в ваши души летел.

      Стоп! Вот – тот, на кого я надеюсь,

      Для кого я все муки стерпел.

      Сколько раз в меня шептали про луну,

      Кто-то весело орал про тишину,

      На пиле один играл – шею спиливал, —

      А я усиливал,

      усиливал,

      усиливал…

      На «низах» его голос утробен,

      На «верхах» он подобен ножу, —

      Он покажет, на что он способен, —

      Но и я кое-что покажу!

      Он поет задыхаясь, с натугой —

      Он устал, как солдат на плацу, —

      Я тянусь своей шеей упругой

      К золотому от пота лицу.

      Сколько раз в меня шептали про луну,

      Кто-то весело орал про тишину,

      На пиле один играл – шею спиливал, —

      А я усиливал,

      усиливал,

      усиливал…

      Только вдруг: «Человече, опомнись, —

      Что поешь?! Отдохни – ты устал.

      Это – патока, сладкая помесь!

      Зал, скажи, чтобы он перестал!..»

      Всё напрасно – чудес не бывает, —

      Я качаюсь, я еле стою, —

      Он бальзамом мне горечь вливает

      В микрофонную глотку мою.

      Сколько лет в меня шептали про луну,

      Кто-то весело орал про тишину,

      На пиле один играл – шею спиливал, —

      А я усиливал,

      усиливал,

      усиливал…

      В