Релятивистская теория лимбокультуры. З. Г. Лапина

явлению, к выявлению в нем также и положительного, в особенности художественно-эстетического содержания. Проще говоря, шаман – это не столько предтеча священника, сколько поэта, художника (+врача и прогнозиста). И все это одновременно. Изначально поэзия была способом регулирования действий индивида в соответствии с биоритмами природы. И сказитель, поэт, шаман выступал лишь выразителем «воли» Природы. Эта изначальная функция искусства сохраняется и поныне. Хотя с античности она, а вместе с нею и ее выразитель, искусство начали отодвигаться на второй план системы культуры.

      Тем не менее эта непосредственная связь искусства с природой получила свое выражение в эстетических системах например, у И. Канта, В. Соловьева, Д. Дьюи, Т. Манро и др. Думается, что эта функция – вместе со своим носителем – должна стать основной функцией всей культуры будущего в целом.

      Поэзия изначально так настраивала человека в унисон Природе (данного региона в особенности), что его действия получали реальные основания стать успешными. Посредством поэзии человек приобщался к миру Природы, становился своим среди своих. И это придавало ему силы, создавало доброжелательное основание для решения его частных задач. Хотя, конечно же, и не давало непосредственных решений, которые без общего фона, создаваемого искусством слова, вообще были бы невозможны. Так что изначально искусство имело такую огромную практически-биологическую значимость, которую современному человеку трудно и представить. Изначально человек и был-то, прежде всего, поэтом и художником – носителем Языка Природы, а уж потом всем остальным. Именно эту ситуацию и сохранила поныне поэзия Северного сияния. И в этом непреходящее значение ее поэтики, эстетики, Экософии.

      Эта ее роль аналогична той био-экологичной функции, которую играют заповедники: они, по замыслу, должны сохранять островки нетронутой природы в качестве эталонов био-равновесия. Художественная культура северян играет буквально ту же роль по отношению к изначальному экологическому равновесию, когда ведущей стороной в нем была сама живая природа, а человек лишь адаптировался к ней. Будущая культура, конечно же, не будет ее копией, но ее созидание становится возможным лишь в том случае, если мы имеем перед глазами живую поэзию (Северной) Природы, сохраняющую гармонию человека с нею внутри нее. Никакая иная сфера культуры этой великой экологической миссии не выполняет и выполнить не может. Здесь поэзия, искусство выступает как основное условие выживания, сохранения человеком своей жизни в лоне великой и могучей Природы. Искусство слова играет здесь роль универсального средства адаптации к природным условиям, концентрирующим в себе огромный опыт адаптации живых существ, окружавших человека. Но в таком случае искусство, поэзия изначально выполняет более фундаментальную функцию, чем труд как средство получения продуктов питания, ибо сохранение жизни есть нечто первичное по отношению к ее продолжению. Кроме того, и труд-то поначалу