Другая жизнь оборотня. Дарья Донцова

заревел Богатов. – Жена меня в гроб вогнать решила. Мария Алексеевна увидела, как фото покойнице в руки дали. Теперь отнять надо.

      Антон подошел ко мне.

      – Дарья, понимаю, у вас свои планы, но, пожалуйста, уделите нам десять минут.

      – Ладно, – согласилась я. – Собственно, никаких особых планов я не строила, хотела в монастырь на экскурсию сходить.

      – О! Туда нельзя! – заорал Степан. – Там чернота висит! Она может навредить тебе!

      Я опять отступила к стене, Антон обошел олигарха и взял меня под руку.

      – Даша, Степан Андреевич…

      – Убить меня решил? – заскрипел зубами Богатов. – Что я тебе про отчество говорил и «выканье»?

      – Простите… то есть прости, – извинился гомеопат. – Даша, Степан хотел спросить: «Вы натуральная блондинка?»

      – Да, – кивнула я, – именно так. У меня классическая внешность: светлые волосы, голубые глаза, тонкая кожа цвета однопроцентного молока. Глупость, отсутствие логики и неспособность выучить простые арифметические действия прилагаются в комплекте.

      Антон рассмеялся.

      – Цвет волос на ум не влияет. А наличие чувства юмора говорит о вашей незаурядности.

      – В школьном возрасте у меня были пепельные волосы, – разоткровенничалась я, – парадоксальным образом они с возрастом не потемнели, наоборот, стали к тридцати годам почти белыми. Близкие подруги знали, что я не крашусь, но дальние знакомые наперебой советовали: «Прекращай осветляться. Блондинка цвета майонеза выглядит ужасно». В конце концов все мне так надоели, что я стала тонировать волосы в пшеничный оттенок. А теперь объясните, зачем Степану Андреевичу…

      – Только не отчество! – взвыл олигарх.

      – Зачем ему понадобилось выяснять, что я делаю с волосами, – договорила я.

      – Давайте зайдем в кабинет, – попросил гомеопат. – Я смотрю, вы щуритесь. Голова болит?

      – Есть немного, – призналась я, шагая за Антоном по коридору.

      – Мигренями страдаете? – продолжал доктор.

      – Верный диагноз, – согласилась я.

      – Лечитесь?

      – Давно перестала.

      – Потому что ничего не помогает, даже вальтацин?

      – Опять в точку, – подтвердила я.

      – Во время приступов забиваетесь под одеяло и трое суток проводите в постели?

      – Нет, только сутки. На следующее утро, как правило, мне становится легче, – вздохнула я.

      – Легкая форма.

      – Ничего себе! – подскочила я. – Мне ужасно плохо!

      – Двадцать четыре часа не так уж много.

      – Когда болит у другого, всегда кажется, что время летит быстро, – вздохнула я. – Однако не хочется, чтобы мигрень мучила меня у вас в гостях.

      – Не разрешу ей безобразничать, – улыбнулся гомеопат и открыл дверь. – Проходите, садитесь. Сейчас помогу вам.

      Я осторожно опустилась на диван, думая про себя: «Добрая мигрень, сделай одолжение, не затевай военные действия, подожди, пока я вернусь домой». Да только, похоже, моя