Месть через три поколения. Наталья Александрова

не было.

      – Все, наконец? – Альбина недовольно взглянула на Варвару и машинально отработанным жестом поправила платиновую прядь. – Пора открываться!

      – Все готово, Альбина Сергеевна! – Варвара преданно взглянула на хозяйку, метнула взгляд на Иннокентия: все проверил? не подведешь?

      – А если все готово, так открывай. Пресса уже здесь, с минуты на минуту Сигизмундов появится.

      Варвара нацепила на лицо улыбку и распахнула двери.

      Вошли первые посетители: братья художники, немногочисленные представители прессы, еще два-три человека, наверняка чьи-то родственники.

      Сзади маячила кудлатая борода художественного критика Полубоярского. Варвара облегченно вздохнула – среди галеристов ходило поверье, что, если на вернисаж пришел Полубоярский, выставка пройдет успешно.

      – Дорогие друзья! – заговорила Альбина хорошо поставленным голосом, отодвинув Варвару в сторону. – Мы рады приветствовать вас в галерее «Палитра» на открытии выставки замечательного художника Вениамина Милославского «Язык сердца».

      Альбина продолжала вещать о политике своей галереи, о значении Милославского для отечественного искусства, но посетители уже понемногу обходили ее и растекались по залам.

      Варвара еще раз оглядела галерею – вроде все в порядке. Теперь нужно вовремя скомандовать официантам, чтобы начали разносить шампанское и закуски, – не слишком рано, чтобы не помешать официальной церемонии, но и не слишком поздно, чтобы гости не почувствовали себя обделенными.

      И тут из второго зала донесся оглушительный визг.

      Варвара схватилась за сердце и помчалась к источнику звука.

      Неужели открытие выставки сорвется? Неужели его омрачит какой-то скандал?

      Во втором зале было совсем немного посетителей.

      И все они столпились у высокой стильной тумбы, стоящей в центре. На эту тумбу сама Варвара всего какой-то час назад поставила вазу муранского стекла с букетом живых цветов, чтобы придать выставке оттенок некоторой интимной доверительности.

      Перед тумбой билась в истерике молодая женщина с перекошенным, словно сбившимся на сторону лицом, в которой Варвара не сразу узнала Лилю, жену коллекционера и мецената Виктора Шилова. Сам Шилов безуспешно пытался успокоить супругу и увести ее из зала. Обступившие их люди о чем-то взволнованно переговаривались.

      Чуть в стороне от них стоял Иннокентий со своим вечно растерянным выражением лица.

      – А-а-а, – визжала Лиля, вырываясь из рук мужа, – ты это нарочно! Ты хочешь моей смерти!

      – При чем здесь я? – бормотал Шилов, безуспешно пытаясь оттащить Лилю в сторону.

      В эту минуту он увидел Варвару и прошипел:

      – Это, знаете, уже перебор! Я понимаю, что современное искусство должно эпатировать, но не до такой же степени!

      – Да в чем дело? – Варвара все еще не понимала.

      – Вы еще спрашиваете? – зло выдохнул Шилов, которому наконец удалось оттащить жену в сторону.

      И