Фенрир. Рожденный волком. Марк Лахлан

медленно тронулись с места, поскольку конь, которому из-за Лешего пришлось нести двойной груз, соглашался идти только шагом.

      Отряд поднялся на холм в свете тонкой полоски луны и вступил в темный лес. Леший теперь отчаянно цеплялся за разные надежды. Сначала он надеялся, что они, может быть, повстречают Ворона. Он понятия не имел, как это ему поможет, надеялся только, что подобная встреча, может быть, усложнит жизнь Зигфриду. Леший решил, что поведет короля к девушке, но, может быть, она заметит их и попытается бежать, что отвлечет внимание викингов. Леший сосчитал «может быть». Три. Он помнил, как мать говорила, что два «может быть» все равно что одно «вряд ли». Но что потом? Остается только надеяться, что исповедник призовет на помощь своего бога.

      Под деревьями было очень темно, и они двигались медленно. Справа послышался крик, но не обычный, а больше похожий на скрежет стали по камню.

      – Что это было? – Зигфрид обернулся к своему телохранителю.

      – Да что угодно, мой господин. Наверное, кто-то из наших не смог договориться с женщиной по-хорошему.

      – Не нравится мне этот звук, – заметил Зигфрид. – Надо бы взглянуть.

      Он развернул коня на шум.

      Еще один крик, такой же неестественный, раздался из глубины леса, откуда-то у них из-за спины. Еще один прозвучал впереди.

      – Девушка где-то там, купец? – Зигфрид указал вперед.

      – Да, господин.

      Все, что знал Леший, – где-то там надежда задержать короля. Разумеется, и девушка где-то там.

      – Вперед! Этот крик означает, что Ворон тоже там. Нельзя допустить, чтобы она досталась ему, – сказал Зигфрид, направляя коня в заросли высокой травы и ежевики.

      Под деревьями было словно под водой: листья, залитые лунным светом, превращали землю в подобие морского дна. Раздался глухой стук, и первый метательный топор ударился прямо в плечо всадника, ехавшего справа от Лешего, отскочил от кольчуги и угодил в лицо, кроша зубы. За ним прилетели еще пять топоров. Один попал в шею коню, и животное, всхрапнув, закружилось в безумном танце, расталкивая других лошадей. Леший успел заметить, как Серда вылетел из седла, когда его конь рванулся в лес.

      – Франки! Франки! – Это кричал Зигфрид.

      Телохранитель Зигфрида, сидевший перед Лешим, погнал коня и ударил Лешего локтями, избавляясь от лишней тяжести. Леший грузно шлепнулся на землю. Он увидел, как Зигфрид выпрыгнул из седла и с воплями кинулся в кусты, подняв меч; трое воинов последовали его примеру, побросали лошадей и ринулись в схватку. Еще один, осажденный двумя противниками, пытался отбиться от них копьем. Он не привык сражаться верхом, поэтому в итоге просто бросил оружие и соскочил на землю, сжимая топор.

      На земле что-то заблестело в лунном свете. Метательный топор, франциска, как называли их враги франков. Леший схватил франциску и побежал, не глядя и не разбирая дороги. Он уже выбился из сил, однако страх подгонял его, и он мчался вверх по лесистому склону, через ручей, в темноту, лишь бы оказаться подальше от Парижа. Усилием воли он гнал себя вперед. Он знал, что долго