Мастер собак. Олег Дивов

разные: у одного что-то вроде шлемофона, у другого – просто ушанка, у третьего – вязаная шапочка с легкомысленным помпоном. Тот, что в шлемофоне, держал в руке длинный плоский футляр – почти как от электрогитары. И собака… На первый взгляд ничего особенного. Таня легко поняла, что это за зверь. Но ростом этот зверь был побольше метра!

      Следующая картинка. Собаки нет – только в нижнем обрезе торчит пышный, загнутый кверху хвост. Видимо, собака движется к оператору. Что ж, соболезную. Мужчины стоят на месте. Тот, что в шапке, указывает рукой в объектив. Все-таки отчаянные ребята фотограферы. Я бы са-амым краешком глаза посмотрела на такую компанию – и ножками, ножками…

      Еще снимок. Почти без изменений. Хвоста уже не видно, мужчина в шлемофоне, кажется, раскрывает свой футляр.

      Еще два снимка. Две фазы одного движения. Двое быстро смещаются вперед, а третий разворачивается к объективу, сжимая в руках диковинную штуку. Даже по тому, как он ее держит, ясно, что это оружие. Длинный прямоугольный ствол, какие-то рукоятки, вот выступ наподобие магазина, кажется, есть приклад. Таня сменила фотографию, и ей открылся первый снимок – оказывается, она уже пролистала всю пачку.

      – Ну, как? – спросил Гаршин, пристально наблюдавший за Таниной реакцией.

      Таня постаралась вести себя профессионально.

      – Жалко, нет следующего кадра, – сказала она.

      – Там белое пятно. Затвор открылся как раз в тот момент, когда эта штука, – Гаршин ткнул пальцем в оружие на снимке, – выпалила прямо в объектив.

      – Кому это так повезло?

      – Одному свободному художнику. Ты его не знаешь, он у нас почти не публиковался. Специалист по аномальным съемкам. Давно охотился за этой милой компанией. И вот – отснял…

      – Да-а, – протянула Таня глубокомысленно. – Это тебе не летающие тарелки.

      – Точно, – подтвердил Гаршин. – Это симпатичные добрые ребята. И прелестная собачка.

      – Собачка – кавказская овчарка. Только очень уж большая. Даже слишком. Весит, наверное, килограмм под сто.

      – Откуда ты знаешь? – удивился Гаршин. – Кавказская?

      – Всегда мечтала о собаке, – объяснила Таня, – да вот как-то не получилось. Лучше всего разбираются в собаках те, у кого их нет. А кавказы – вообще моя слабость.

      – И этот пес, ты считаешь, чересчур велик?

      – Трудно сказать. Большой. Но они бывают даже выше метра в холке. А так – сантиметров восемьдесят… девяносто. Меньше дога, например. Но рост здесь не главное. Это очень серьезные песики, начальник. Пай-мальчики таких не заводят.

      – Ну, что ж, – сказал Гаршин. – С этой стороны ты подготовлена. Это хорошо. Я, например, собак побаиваюсь. А серьезных – особенно. Что еще заметила?

      – Ничего. – Таня снова перелистала снимки. Ей стало вдруг не по себе. «Да, будит воображение, ничего не скажешь. Собаки, которые сразу бросаются, и люди, которые без раздумий стреляют. И из чего, хотелось бы знать? И главное – зачем?»

      – В последнее время, – начал