Тигрушка (сборник). Анатолий Гладилин

кота прячете? Дайте на него посмотреть.

      Какой красавец! Какой кисанька! Иди сюда, дай я тебя поглажу.

      Минут через пять:

      – А какие люди к вам приезжают! Ваши друзья?

      Я парировал:

      – Стасис Красаускас – это же ваш национальный герой.

      Мимо.

      – Нет, тот, кто на машине приехал с московскими номерами.

      Черная зависть ударила мне в голову. Вот что значит настоящая всесоюзная слава! Аксенова узнали даже в литовской глубинке.

      – Да, это Аксенов, автор… – Я перечислил книги. Вежливо выслушали.

      – А как он машину купил? В Москве можно? А у нас очередь лет на пятнадцать. Вы говорите, что для писателей есть специальная льгота? А ваш друг не может купить машину для нас? Сложно? А вы ему скажите, что мы ему дадим хорошие комиссионные…

      – Мяу, – сказал Котяра.

      А я заверил публику, что обязательно и непременно сообщу тов. Аксенову о таком заманчивом предложении.

      Тридцать первого августа мы прилетели в Москву. Дыма уже не было, но жара жуткая. Из дома я сразу побежал в ближайший продмаг. Мы-то с собой какую – то жратву прихватили, в Прибалтике даже полукопченая колбаса водилась, а вот с Котярой – проблема. Дело в том, дамы и господа, что специальной еды для кошек и собак в стране победившего социализма не существовало. Не существовало и спецпеска для других надобностей. Но с этим решалось просто: в большой Котярин таз я мелко нарезал страницы «Известий» и «Литгазеты» (знатоки утверждали, что «Правда» поделикатнее, но «Правду» я не выписывал), и когда перлы советской журналистики начинали пахнуть – выбрасывал все в мусорный мешок, таз промывал и нарезал туда свежую порцию газетятины. Так вот, вернемся к Котяриной еде. Я уже заметил, что начал катить бочку на Софью Власьевну – бью себя в грудь и извиняюсь! Дело в том, месье-дам, что еще до октябрьского переворота, и подозреваю, что даже до татаро-монгольского ига на славянских, русских, российских императорских землях кошек никто никогда не кормил. Заводили кошачье племя специально, чтоб они мышей ловили, которых в деревенских избах всегда водилось великое множество. Как человек объективный, не берусь судить, что происходило в барских хоромах – виноват-с, мои предки из крепостных Калужской губернии, а в калужских деревнях, может, крестьяне и бедствовали, но кошкам жратвы хватало. А про ленивых котов говорили: «Ишь как разъелся, мышей не ловит!» Какая котам полагалась диета после Великой Социалистической, не знаю, однако помню, что после войны в нашей огромной трехэтажной коммуналке на улице Генералов у соседки появился кот. Соседка мыла полы в коридорах Генерального штаба. А зарплата у уборщиц тогда всюду была одинакова, соседка явно не жировала, но она для своего кота, на общую кухню, куда выходила дверь ее комнаты, выставляла блюдечко с молоком, а иногда даже, демонстративно, пару кусочков вареной колбасы. Повторяю, коммунальная квартира была трехэтажной, общая кухня и туалет на втором этаже, т. е. настоящий проходной двор. Но насколько я помню, никто из соседей на кошачье лакомство ни разу