Мечта дилетантов. Чингиз Абдуллаев

Я профессиональный юрист. У меня есть диплом, – улыбнулся Дронго.

      – Но вы не член коллегии адвокатов, – уточнил Боташев.

      – Насколько я знаю российские законы, интересы подзащитного могут представлять лица, не состоящие в вашей коллегии, – напомнил Дронго.

      – Они могут быть представителями частных авдокатских бюро, – согласился Боташев, – но у вас должна быть доверенность.

      – У меня оформлены все документы, – достал их из своей папки Дронго, – можете не сомневаться, я вас не подведу.

      – Очень хорошо, – кивнул Боташев, – значит, все в порядке. После обеда я поеду к моему подзащитному. Нам нужно сначала заглянуть к следователю, а потом отправимся к господину Абасову. Между прочим, его банк хотел нанять ему хорошего адвоката. Они готовы были заплатить даже Резнику или Падве. Можете себе представить, сколько стоят такие адвокаты? Но он отказался. Не захотел, чтобы у него вообще был адвокат. И все сразу признал. Я советовал ему ничего не подписывать. Но он все сразу признал и все подписал. Теперь я уже ничего не могу сделать.

      – Вы пытались объяснить, чем именно ему грозит полное признание своей вины?

      – Конечно. Он же не ребенок. Достаточно умный человек, работал в такой ответственной должности. И так неразумно себя повел...

      – Как он объясняет свое поведение?

      – Никак, – пожал плечами Боташев, – он ничего не объясняет. Нормально рассуждает, нормально мыслит. Все понимает. Все знает. Но как только я спрашиваю его о случившемся в отеле, он сразу замолкает, замыкается в себе. И ни с кем не хочет разговаривать. Я приносил ему приветы от жены, племянницы, брата. Он упрямо молчит. Только один раз попросил меня передать его извинения. Когда я сказал, что ему передал привет президент банка. Он просил передать Иосифу Яковлевичу его извинения...

      – За что? – уточнил Дронго, – он сказал, за что именно?

      – За то, что сорвался и не оправдал его ожиданий. Так и сказал, попросил прощения. И все. Больше он мне ничего не говорил. Но вы сами все услышите. Боюсь, что с вами он тоже не будет разговаривать. Хотя кто знает. Вы же его земляк.

      – И как он объясняет свой дикий поступок?

      – Личной антипатией к погибшему. Говорит, что они все время ссорились на работе.

      – И вы в это верите? Вы это проверили?

      – Мое дело представлять интересы клиента, а не опровергать его утверждения, – строго заметил Боташев, – я должен делать все для его защиты, а не доказывать, что он лжет. Пусть это делают следователь и прокурор.

      – Но, возможно, именно эти факты могли бы лечь в систему защиты вашего клиента. А если он себя оговаривает? Такой вариант вы полностью исключаете?

      – Как это оговаривает? – ласково улыбнулся Боташев. – У следователя есть два свидетеля, которые видели все своими глазами. В кориде установлена камера. На ней четко зафиксировано, что сначала в номер вошел Паушкин, а через некоторое время там появился Абасов. Еще через несколько минут послышались крики, ссора,