Следствие… Том 1. Георгий Бурцев

для ран. Она возьмёт крепости и своим дыханьем иссушит источники зла; она прольёт слёзы жалости и наполнит остров ужасным криком. Она будет убита оленем с девятью рогами: четыре из них будут нести золотые короны, а шесть превратятся в рога буйволов и произведут шум на Британских островах. Тогда зашумит датский лес человеческим голосом: „Приди, Камбрия, и присоедини к себе Корнуэлл!“».

      Пока старик читал, к столу подошли крестьяне, извозчики и ремесленники. Они подсели, заказали вино, еду и прислушивались к чтению. Трюмо и его подмастерья выпили и принялись за еду.

      – Среди всей этой белиберды есть хоть несколько здравых слов? – спросил мастер.

      Кюре поднял на него глаза.

      – Мне думается, есть. Вот: «из дубового леса выйдет дева и принесёт бальзам для ран». Тут всё просто и понятно. «Она возьмёт крепости и своим дыханьем иссушит источники зла». Яснее не бывает. В следующей строке идёт речь о её добродетели, о способности чувствовать чужую боль и о победе. Что до острова, то это, наверное, Сен-Лу или Туаль, что на Луаре возле Орлеана, где она нанесёт главное поражение англичанам. Толковать дальнейшее трудно, но последняя фраза о шуме на Британских островах говорит сама за себя…

      Один крестьянин за соседним столом внимательно вслушивался в то, что говорил старик, затем поднялся вместе с тарелкой и вином, подсел ближе и спросил:

      – А где это лес такой дубовый?

      – Дубовых лесов во Франции немало. Есть они и на границе с Лотарингией, – ответил Жан Минэ.

      – Вы оттуда? – наклонился к нему Трюмо.

      – Я бывал там, посетил пустынь Нотр-Дам-де-Бермен, что неподалёку от Вокулёра. А ещё в том краю есть деревенька Домреми-Гре. Растёт посреди неё дерево Дев, а возле дерева бьёт источник с целебной водой. Я пил ту воду, омыл глаза и ноги…

      – Ну, и как? – заинтересовался один пожилой ремесленник.

      Кюре погладил себя по груди и похвастался:

      – Вижу лучше, ноги сильнее, в груди благодать.

      – Ишь, ты! – воскликнул пожилой крестьянин. – Хорошая водица! Надо бы побывать там! А как называется деревенька та?

      – Домреми-Гре, – ответил кюре негромко, но любовно, выговаривая каждый слог.

      – Домреми, – повторил крестьянин.

      – Как? – переспросил тугой на ухо ремесленник.

      – Домреми! – Повторил для него другой.

      – Старый человек брехать не будет, – тихо сказал один извозчик другому.

      Ирминон прищурил один глаз.

      – И что же, в той деревеньке славные девки?

      – Да, девицы в тех краях прехорошенькие, – качнул головой Минэ.

      – А может, в той деревне и живёт та дева, что придёт с мечом? – придвинулся к нему Гийом.

      – Наверное, да, коль один поэт-француз сочинил такое, – ответил кюре.

      Погубит Францию бабёнка

      Утехи ради, смеха для,

      А деревенская девчонка

      Спасёт страну и короля.

      – Да, неужто, во Франции есть ещё девки? – изумился Ирминон. – Вот ты, Ивойя, девка или нет? – обернулся он к хозяйке и ущипнул её.

      Та легко взвизгнула и хлестнула его тряпкой по смеющемуся лицу.

      – Чем языком чесать