Полное затмение. Виктор Пронин

всей страны, – простодушно улыбнулся Пафнутьев. – Новая власть плюс криминализация всей страны. Это и есть наш нынешний капитализм.

      – С вами опасно разговаривать, Павел Николаевич.

      – Но так было всегда.

      – Признаю, я вас недооценил в свое время... – Сысцов развел руки в стороны, как бы признавая свою оплошность.

      – А если бы оценили по достоинству?

      – Павел Николаевич, вы не пожелали быть в моей команде, я предлагал.

      – Ну, что ж, справедливость восторжествовала – теперь мы с вами в одной команде. Надеюсь.

      – Я тоже на это надеюсь, Павел Николаевич. Не подведите меня, не засветите перед новыми ребятами. Это единственное, о чем прошу. А вся информация, которая у меня окажется... Она будет у вас на столе в тот же день. Это я обещаю.

      – Заметано. – И Пафнутьев крепко пожал сухую, но сильную еще ладонь Сысцова. – Да! – Он хлопнул себя ладонью по лбу. – А как же нам быть с глазом? Заберете с собой? Оставите?

      – Он вам нужен?

      – Отдам на экспертизу... Вдруг чего-то обнаружится.

      – С одним условием... Вы не скажете, откуда он у вас, – сказал Сысцов и тут же смешался. – Простите, уж больно каким-то перепуганным я кажусь, наверное?

      – С кем не бывает, – великодушно махнул рукой Пафнутьев. – Скажу, что нашел. Вы, Иван Иванович, потеряли, а я нашел. Годится?

      – Сойдет. – И Сысцов вышел за дверь.

      Подойдя к окну, Пафнутьев полюбопытствовал – куда же пойдет нарядный гость в такой дождь. Но, оказалось, все было предусмотрено – едва хлопнула дверь, едва Сысцов оказался под козырьком подъезда, из дальнего конца двора подъехала машина, и он легко скользнул в заботливо приоткрытую дверь. Машина тут же тронулась с места и, не задерживаясь, выехала со двора.

      Когда Пафнутьев вошел на кухню, его встретил недоуменный взгляд Вики – в полной растерянности она стояла перед горой сверкающих фольгой и целлофаном пакетов.

      – Паша, – сказала она, – тут на неделю деликатесов... Что с ними делать?

      – Съедим. – Пафнутьев пожал плечами. – Не выбрасывать же.

      – Он что, всегда вот так приходит?

      – Школа Николая Ивановича Губы... Прекрасный был человек.

      – Ты тоже у него учился?

      – Да, – кивнул Пафнутьев. – Это единственная школа, где я был на хорошем счету.

* * *

      Утро было прекрасным – свежим, искрящимся, прохладным. Редкие капли ночного дождя падали с чистой листвы, вымытые дождем машины сверкали лаком и стеклом, даже асфальт, серый выщербленный асфальт искрился на солнце и тоже, казалось, радовался утру.

      Пафнутьев не стал вызывать машину и отправился в прокуратуру пешком – сунув руки в карманы брюк, распахнув пиджак и приспустив галстук. Он шагал легко и свободно, правда, карман пиджака слегка отдувался – туда он сунул баночку с глазом непутевого Левтова, который разжирел и обмяк настолько, что потерял бдительность и позволил каким-то озверевшим ублюдкам поступить с собой так жестоко.

      Сказать, что Пафнутьев безраздельно