Манекен Адама. Ильдар Абузяров

на юридический.

      – А нашей Натахе все 22 впаяют за секс, – парировал Коля, вызывая раскаты хохота. – В суде она сама с гордостью обо всём расскажет.

      – Да никто ей не даст столько! – продолжал соревноваться в остроумии Саня. – Максимум три штуки рублей дадут. Такая теперь такса на Старо-Невском, где девочки работают.

      – А ты, я смотрю, специалист по всем вопросам. Видать, твои родители не только репетиторов оплачивают.

      И все снова смеялись над шутками Сани и Коли, и Артём тоже смеялся. Точнее, улыбался долгоиграющей улыбкой…

      Он всё ещё улыбался, вернувшись в актовый зал. А ещё собирал волю в кулак, чтобы заарканить Катю. Она стояла у стены одна, потому что по выпавшему жребию никто из парней не смел приглашать её на медляк. Злость и обида оттого, что на неё не обращают внимания, придали девушке решимости, и, увидев нарисовавшегося в дверях свободного парня, Катя сама подошла к нему.

      – Что грустишь? – спросила Катя у растерявшегося Артёма.

      – Да нет же, я не грущу, – снова стал оправдываться Артём. – С чего вы все это берёте?

      – Тогда, может, потанцуем? – предложила Катя вот так запросто.

      И Артём, никогда до этого не танцевавший с девушками, дико стесняясь и извиняясь, крепко взял Катю за талию и, всё так же неловко подгибая колени, начал переминаться по кругу, шаркая подошвами о пол. Он шаркал, боясь оторвать ноги от пола и ненароком наступить Кате на белые туфли.

      А Кате, с её красивыми бабочками на туфлях, наверняка хотелось кружиться на танцполе, то взлетая к зеркальному шару под потолком, то опускаясь к стелющейся дымовой завесе. Артём же еле шевелил ногами, да и руки его совсем не активничали и не хозяйничали, потому что чресла его от напряжения то ли онемели, то ли отсохли.

      5

      – Затёк я тут танцевать, – шепнул Кате Артём, вместо того чтобы сказать спасибо.

      Но Катя не обиделась, а рассмеялась. И они по предложению Кати пошли разгонять кровь вдоль тонких изломанных каналов.

      Артёму пришла в голову такая ассоциация, потому что он неестественно вывернул запястье, будто лучевая кость сломалась, и Катя, как опытный врач, слегка разминала и массировала ему онемевшие пальцы. А ещё Катя поддерживала его вывернутое запястье на весу своей тоненькой ручкой, словно шиной.

      – У тебя ладонь такая тёплая и мокрая, – заметила Катя, пытаясь завязать разговор.

      – А что, должна быть холодная и сухая, как у покойника? – спросил Артём, почему-то вспомнив, как на уроке ОБЖ им рассказывали, что рука после наложения шины не должна неметь и быть холодной. Препод, заставлявший их то и дело, надо не надо, надевать противогаз, объяснял, что холод в пальцах – это признак того, что артерии пережаты и кровь не поступает к конечностям.

      – Нет же, – смутилась Катя. – Я не поэтому сказала.

      – А почему?

      – Просто у тебя кожа такая приятная на ощупь.

      Оказывается, он, Артём, Кате уже давно нравился. Ещё с третьего класса, когда он дал ей попользоваться своими