Инквизитор. И аз воздам. Надежда Попова

по-прежнему косясь на Бруно и явно с трудом пытаясь подобрать слова, и, наконец, решительно выдохнула:

      – У меня украли дочь.

      – Дочь, – повторил он ровно. – Ты замужем? Почему ее судьбой озабочена ты, а не ее отец?

      – Отца у нее нет. Это моя дочь. И я не замужем.

      Курт помедлил, глядя на свои руки, лежащие на столешнице, чувствуя, как напрягаются сцепленные замком пальцы, и взгляд духовника ощущал на себе всей кожей – напряженный, острый, оторопелый…

      – Сколько ей?

      – Девять, – ответила Нессель, добавив с расстановкой: – И нет, она не твоя.

      – Ну, уже легче… – пробормотал Курт, натянуто улыбнувшись. – А чья? Если ты не замужем? Неужто с тем… как его… с Петером все зашло дальше подаренных кошек?

      – Нет, – передернула плечами она. – У нас не заладилось; потом Петер женился и… Да какая разница, чья?

      – Все может иметь значение. Он жив? Возможно, он же ее и забрал; мне, знаешь ли, приходилось видеть отцов, которые внезапно начинали пылать родительскими чувствами и спустя пятнадцать лет.

      – Он умер, – неохотно пояснила Нессель. – Это был путник, такой же, как ты. Наемник. Я встретила его в лесу, точно так же у дороги, летом того же года. Он был ранен и ослаблен, валился с седла… Словом, я приютила его. Но вылечить не сумела: он умер спустя неделю. Рана была слишком старой и серьезной, а тело слишком ослабленным; поначалу казалось, что он пошел на поправку, но… У нас все могло быть серьезно, чтоб ты чего не подумал, понял?

      – Попрекать тебя любовниками и в мыслях не было, – заверил Курт. – Я не приходской священник, и сердечные дела – не моя епархия… Итак, ты встретила мужчину и у вас что-то закрутилось, но он умер. Так?

      – Да. А зимой родилась Альта – тоже слабой и больной, да к тому же недоношенной; я билась над ней не один день, поначалу она даже ела с трудом и… Найди ее, – попросила Нессель тихо. – Это все, что у меня есть. Все, что меня в этой жизни еще держит.

      – Я сделаю все, что смогу, – осторожно ответил Курт. – Но для этого, Готтер, давай условимся: я буду задавать тебе вопросы – много вопросов, – а ты будешь отвечать на них: честно, прямо, без уловок и попыток встать на дыбы. Это – понятно?

      – Да, – все так же едва слышно отозвалась Нессель; он кивнул:

      – Хорошо. Тогда расскажи, как это случилось. Она просто пропала или ты видела человека, который похитил ее?

      – Она пропала. Не вернулась однажды домой.

      – Предвидел такой ответ, – вздохнул Курт, переглянувшись с духовником. – Потому и спросил… Ведь твой дом – это глухой лес. Напомню, что даже меня ты предупреждала об опасности нападения зверья; а ведь она еще ребенок, и случись что…

      – Нет, – резко оборвала Нессель. – Альту не мог тронуть никто.

      – Твоя дочь унаследовала твои способности?

      Лесная ведьма поджала губы, невольно скосившись на молчаливого Бруно, и Курт все так же мягко напомнил:

      – Ведь мы договорились, да? Решили говорить правду. Пойми, тебе здесь бояться некого