Человек с рассеченной губой. Артур Конан Дойл

вы избавитесь от вашего ошалелого друга, я буду счастлив немного побеседовать с вами.

      – Меня за дверью ждет кэб.

      – Так отправьте вашего друга домой одного в этом кэбе. Вы можете за него не бояться, так как он слишком слаб, чтобы впутаться в какой-нибудь скандал. Будет лучше всего, если вы пошлете с кучером записку вашей жене, что вы встретили меня и остались со мной. Подождите меня на улице, я выйду через пять минут.

      Трудно отказать Шерлоку Холмсу: его требования всегда так определенны и точны и выражены таким повелительным тоном. К тому же я чувствовал, что, как только я усажу Уитни в кэб, я уже выполню все свои обязательства по отношению к нему и мне уже ничто не помешает принять участие в одном из тех необычайных приключений, которые составляли повседневную практику моего знаменитого друга. Поэтому я тотчас же написал записку жене, заплатил за Уитни, усадил его в кэб и стал терпеливо ждать неподалеку от дома. Кэб сразу же скрылся во мраке. Через несколько минут из курильни вышел старик, и я зашагал за ним по улице. Два квартала он прошел не разгибая спины и неуверенно шаркая старческими ногами. Потом торопливо оглянулся, выпрямился и от души захохотал.

      – Вероятно, Уотсон, – оказал он, – вы вообразили, что я пристрастился к курению опия.

      – По правде сказать, я действительно был удивлен, когда увидел вас в этой трущобе.

      – И все же я удивился еще больше, чем вы, когда увидел в этой трущобе вас.

      – Я искал там друга.

      – А я – врага.

      – Врага?

      – Да. Короче говоря, Уотсон, я занят чрезвычайно любопытным делом и надеялся узнать кое-что из бессвязной болтовни очумелых курильщиков опия. Прежде мне это иногда удавалось. Если бы меня узнали в той трущобе, жизнь моя не стоила бы медяка, так как я уже бывал там не раз и негодяй ласкар[1], хозяин притона, поклялся расправиться со мною. На задворках этого дома, возле верфи святого Павла, есть потайная дверца, которая могла бы порассказать много диковинных историй о том, что выбрасывают через нее в черные, безлунные ночи.

      – Неужели трупы?

      – Да, Уотсон, трупы. Мы с вами были бы миллионерами, если бы получили по тысяче фунтов за каждого несчастного, убитого в этом притоне. Это самая страшная ловушка на всем берегу реки, и я опасаюсь, что Невилл Сент-Клер, попавший в нее, никогда не вернется домой. Но мы тоже устроим ловушку.

      Шерлок Холмс сунул два пальца в рот и резко свистнул. Тотчас же издалека донесся такой же свист, а затем мы услышали грохот колес и стук копыт.

      – Ну что же, Уотсон, – сказал Холмс, когда из темноты вынырнула двуколка с двумя фонарями, бросавшими яркие полосы света, – поедете вы со мною?

      – Если буду вам полезен…

      – Верный товарищ всегда полезен. В моей комнате в «Кедрах» имеются две кровати.

      – В «Кедрах»?

      – Да. Так называется дом мистера Сент-Клера. Я буду жить в его доме, пока не распутаю это дело.

      – Где же этот дом?

      – В Кенте, неподалеку от Ли. Нам нужно проехать семь миль.

      – Ничего

1

Матрос-индеец.