Чушь собачья. Евгений Лукин

коллег, он запрыгал, засеменил, подстраиваясь под неровный шаг нетрезвого оболтуса.

      – Сидеть! – скомандовал тот, когда оба оказались у стойки. Потом спросил кружку пива.

      Все оцепенело смотрели на происходящее и прикидывали в смятении, какие же неслыханные сверхурочные сумел выговорить себе этот рыжий ублюдок за нынешний свой позор.

      Бармен медлил, не зная, на что решиться. Действительно, ситуация складывалась непростая и, мягко выражаясь, диковатая. С одной стороны в правилах нигде не записано, что в «Собачью радость» разрешается входить только в человеческом обличье, но это как бы подразумевалось само собой! Да и отставной бульдог Азорыч формально был прав, пропустив обоих в зал, поскольку на ошейнике Джерри болталась бляха, а поводок недвусмысленно указывал на то, что нагловатый тинейджер пытается проникнуть в погребок отнюдь не самочинно, но в качестве протеже своего же собственного пса.

      Бармен взял бокал, поднёс его к сияющему кранику и снова засомневался. Но тут на помощь ему пришёл тот самый волосатый гигант, что несколько минут назад поздравлял Ратмира со статьёй. Медленно приблизившись к стойке, он подобно утесу воздвигся перед ожидающим пива щенком. Протянул окутанную рыжеватой шерстью лапищу – и «Собачий вальс» оборвался.

      – Собакам сюда… нельзя… – тяжко, будто камни ворочая, известил великан, непонятно, впрочем, кого имея в виду. – Тут… люди… обедают…

      Подросток смерил громаду дерзким взглядом, прыснул.

      – Люди?.. Тут?.. – Он оглядел зал – и ухмылка стала медленно сползать с его не шибко умного рыльца.

      Стремительно трезвея, он увидел воочию, как обращённые к нему лица меняются, становясь подобием грозно наморщенных собачьих морд. Овчарки, мастиффы, ротвейлеры – и вся эта свора молча, не мигая, смотрела на него в упор. Потом в полной тишине померещилось низкое нарастающее клокотание многих глоток. Рыжий Джерри заскулил, прижался к ноге, потом сообразил, что неважная это защита, – и стремглав кинулся к выходу, таща за собой не слишком упиравшегося юнца. По лестнице он проволок его с грохотом.

      Молчание длилось ещё несколько секунд.

      – Я с ним больше за один стол не сяду… – возмущённо выдохнул кто-то.

      Все одичало оглянулись на голос.

      Глава 3.

      Волчий скок

      – Успеваем? – тревожно спросила Ляля, взглянув на часы.

      – Успеем, – буркнул Ратмир.

      – Ты-то успеешь! – огрызнулась она.

      Обеденный перерыв у четвероногих сотрудников, согласно закону о трудовых взаимоотношениях, был на пятнадцать минут длиннее, чем у двуногих, что являлось постоянным поводом к зависти и злословию со стороны последних.

      Костью раздора, выражаясь фигурально.

      – Да кто из нас собака, в конце-то концов! – надрывалась мордастая пучеглазая бухгалтерша – сука редкая. Вопила столь широковещательно, что пришлось однажды тронуть скандалистку клыками за икры. Визгу было…

      – А не дразните… – величественно изронил директор, к которому