Лабиринт Просперо. Антон Чиж

в пансион, Ванзаров заметил, что при его появлении створки дверей номера Веронина чуть приоткрылись и быстро затворились. Такой же маневр произошел с дверью соседнего номера. Что могло говорить только об одном: намечается тайная встреча, участники которой не желают случайной огласки.

      Ванзаров старательно затопал по ступенькам, кряхтя и сопя, будто ему было тяжело, громко прошелся по полу своего этажа, клацнул замком и довольно грубо хлопнул створкой. После чего оставалось затаиться, а лучше не дышать. Примитивный обман сработал. Внизу скрипнули двери, послышались тихие шаги и приглушенный говор. Ступая каблуком ботинок, чтобы не скрипнуть половицей, Ванзаров пробрался к проему лестницы, где слова были различимы.

      – Ося, ты уверен, что мы попали туда? – спрашивал капризный голос.

      – «Курорт» не спутаешь, – отвечал другой, слегка покашливая.

      Голоса, без сомнений, принадлежали Навлоцкому и Веронину.

      Подслушивать, конечно, неприлично. Но надо. Психологика заставляет.

      – Но ведь в приглашении ясно сказано: турнир.

      – Для турнира с хорошей ставкой хватит троих, – и опять кашель.

      – Ну и с кем тут крутить?

      – Кандидаты имеются.

      – Этот, в соболях? Ну, не знаю…

      – Один из возможных.

      – Американец? Так он, поди, и по-русски не понимает, во всю дорогу рта не раскрыл, камердинером жестами командует. Может, вовсе игры не знает… Что у них там, в Америке, за дикости.

      – Не знает – научим. Ты, главное, свою роль не забывай…

      – С тобой забудешь… А еще тебе кто глянулся?

      – Да вот хоть бородатый, на вид – купчишка провинциальный.

      – Что думаешь про колобка с усиками? Тоже вроде иностранец, лакомый кусок…

      – С ним не рядись… По повадке вижу: хитер лис.

      – Да? А я уж наметился…

      – Забудь… Вот ведь, кашель проклятый привязался…

      – Полечись…

      – Здесь заодно и полечусь…

      – А этот субчик: с усами врастопырку и клетчатом безобразии?

      – Не трать сил: гол как сокол… Наверняка репортеришка или что-то подобное…

      Ванзаров вовремя отпрыгнул к своей двери, сделав вид, что копается в замке. Из номера тяжело и грузно вышел Игнатьев. Папку свою он не выпускал из рук. Внизу же стихло, скрипнули прикрываемые двери. Чтобы не повторять неприятный момент, Ванзаров старательно нажимал на ключ, будто он не желает проворачиваться.

      – Добрый вечер, Родион Георгиевич, – сказал тихий старческий голос.

      – И вам добрый, Владимир Петрович, – в тон ответил Ванзаров.

      Нотариус оглянулся, будто за ним следили стены, и подошел поближе.

      – Не держите на меня обиду, дорогой, за то самое… – Игнатьев изобразительно покрутил свободной ладонью. – В вагоне столько посторонних, мало ли чего.

      Ненужный ключ скрылся в кармане. Ванзаров гостеприимно распахнул дверь своего номера, где никто не помешает. Игнатьев