Паутина Судеб. Елена Самойлова

же стоял под этим дождем с непокрытой головой, без куртки и смотрел туда, где чернела зубчатая кромка елового леса. Одинокая мрачноватая фигура на фоне серой пелены последнего, по-видимому, в этом году по-настоящему сильного осеннего ливня. Распущенные волосы намокли и прилипли к когда-то темно-серой, а сейчас почти черной рубашке, занавесили лицо сосульками прядей. Он стоял ко мне вполоборота и, казалось, не замечал вообще ничего вокруг.

      Только он – и холодный ливень, льющийся с небес.

      Совершенно один.

      В груди у меня нехорошо так заныло, висевшая на перевязи левая рука стрельнула острой болью. Раньше я винила его в том, что он отказался от меня ради долга. В том, что для него нет ничего важнее на этом свете, чем быть Ведущим Крыла, защитником Андариона. Не имеющего ни имени, ни лица, ни сердца. Без права на любовь и привязанность. Но сейчас…

      Сейчас я особенно остро ощутила его одиночество в этом мире. Когда нет никого, к кому можно было бы прийти, когда весь окружающий мир рушится на куски. Когда некому облегчить твою ношу и боль от ран. Когда везде и всюду – только сам. Потому что никто больше не справится. И если честно – не позволит Ведущий Крыла делать за себя хоть что-то.

      Я многое дала бы, чтобы понять, что сейчас творится за этой маской, которая сейчас у него вместо лица. За право подойти к нему и, набросив на плечи слишком короткий для его роста плащ, согретый моим теплом, увести поближе к живому очагу дома. За возможность снять с него хотя бы часть того груза долга и ответственности, который он несет на своих плечах изо дня в день, из года в год. И так все то время, что он ведет за собой аватаров.

      Блеснула молния, расколовшая тусклое небо пополам, на миг озарив неподвижную фигуру с чуть опущенными плечами, как будто их оттягивала уже привычная тяжесть широких черных крыльев. Ему так неуютно изображать из себя человека, быть человеком. Ходить по земле, а не парить в воздухе, соревнуясь с ветром в скорости и свободе, – это не для него. Запоздав на несколько секунд, гром ворчливо зарокотал где-то в стороне. Похоже, что дождь уходит в сторону реки, как раз туда, куда нам и надо бы… Ничего, мы подождем.

      Его пальцы сжались, словно охватывая рукоять меча, и тогда я не выдержала – вышла из-под козырька крыши под проливной дождь, на ходу развязывая шнурки, стягивавшие горловину непромокаемого плаща. Быть может, я сейчас вмешаюсь туда, куда не следует. И, скорее всего, Удостоюсь холодного взгляда, чуть приподнятой брови и вопросительно-раздраженного «Королева?».

      Пусть. Только бы он знал, что не один. Остальное уже не так важно.

      Я подошла ближе и, неловко стянув плащ, кое-как, одной рукой умудрилась набросить его на плечи Данте. Успев заглянуть ему в лицо за секунду до того, как оно сменило выражение на почти привычное прохладно-вежливое.

      И то, что я успела увидеть, засело в памяти раскаленной иглой – такое чувство вины отражалось в его глазах. Я никогда не видела, чтобы он настолько злился на самого себя. И из-за чего только? Из-за того,