Охотники за головами. Ю Несбё

порезана на куски автогеном. А может, он где-то сидит, в одной руке бокал коктейля с зонтиком, в другой – продажная девица.

      Я пытался хоть что-то прочесть в лице Греве или услышать в его голосе. Ничего. Либо он слишком часто об этом думал, либо этот черт совершенно бессердечный. Я не знал, что предпочтительнее.

      – Итак, тебе восемнадцать лет, ты живешь в Осло, – сказал я. – Твой отец пропал. Ты – трудный подросток. Что дальше?

      – Я закончил с отличием среднюю школу и подал заявление в Нидерландский королевский корпус морских пехотинцев.

      – Морпехи – это звучит. Элитные такие мачо?

      – Точно.

      – Туда вроде берут одного из сотни.

      – Примерно. Меня пригласили на приемный экзамен – там тебя месяц систематически ломают. А потом – если выживешь – четыре года восстанавливают.

      – Видел что-то подобное в фильмах.

      – Поверь мне, Роджер, в фильмах ты такого не видел.

      Я посмотрел на него. Я ему верил.

      – Потом я служил в антитеррористической группе ББЕ в Дорне. Восемь лет. Повидал весь мир. Суринам, Нидерландские Антильские острова, Афганистан, Индонезия, зимние учения в Харстаде и Воссе. Меня захватывали в плен и пытали во время антинаркотической кампании в Суринаме.

      – Какая экзотика! Но ты не проронил ни слова?

      Клас Греве улыбнулся:

      – Ни слова? Да я рта не закрывал, как баба на базаре. Допрос у кокаиновых баронов – это не игрушки.

      Я подался вперед:

      – Да? А что это?

      Греве долго и задумчиво смотрел на меня, приподняв бровь, прежде чем ответить:

      – На самом деле я не думаю, что тебе стоит это знать, Роджер.

      Я чуть смутился, но кивнул и снова выпрямился:

      – А твоих товарищей всех перебили, что ли?

      – Нет. И когда они ударили по обнаруженным мной позициям, эти, естественно, разбежались. Я провел два месяца в подвале, где питался гнилыми фруктами и пил воду, полную комариных личинок. Когда ББЕ меня освободили, я весил сорок пять кило.

      Я смотрел на него. Пробовал представить себе, как именно они его пытали. Как он это переносил. И как выглядел Клас Греве весом сорок пять килограммов. Иначе, разумеется. Но не то чтобы сильно по-другому.

      – Неудивительно, что ты оставил это дело, – сказал я.

      – Не поэтому. Те восемь лет в ББЕ были лучшими в моей жизни, Роджер. Прежде всего, все эти штуки, которые ты видел только в кино. Товарищество и чувство локтя. Но вдобавок там я выучился тому, что станет потом моим ремеслом.

      – А именно?

      – Находить людей. В ББЕ было такое подразделение под названием «Трек». Группа, занимавшаяся отслеживанием людей во всех возможных ситуациях и точках земного шара. Это они нашли меня в том подвале. Я попросился к ним, был принят, и там я научился всему. От доисторического индейского искусства читать следы до методов ведения допроса свидетелей и самых современных электронных способов слежения, какие только есть. Там я и встретился с «ХОТЕ». Они сделали передатчик размером с пуговицу от рубашки. Идея состояла в том,