Мёртвая вода. Инна Тронина

пошли…

      – Да, ужасно. – Добин сжал локти Олега. – Иди, если не можешь тут оставаться. Действительно, это уж как судьба. Только маму мою прости – она тебя очень любит. Просто характер такой, женский. Ей всё и про всех знать нужно, кругом нос сунуть. Говорит: «Как я жить буду, если не узнаю, что и у кого происходит?» Она не со зла, ты не думай. Всё понять не может, как Татьяна могла тебе изменить. Ведь вашу с ней любовь все помнят, кто вас давно знает. Такое не изобразишь…

      – Самое лучшее – забыть об этом. У меня, бывает, получается, – признался Олег. – Но всё время напоминают – то твоя мать, то сама Татьяна. Говорят, если с ним что-то случится, покончит с собой. Я просил её хотя бы ради их общего сына такого не делать. На меня-то ей наплевать, а родители умерли. О бабушке любимой, говорю, подумай! Но пьяной женщине ведь ничего не докажешь.

      – Я обязательно приеду к вам и поговорю с Таней, – заверил Борис. – Женщины очень быстро становятся алкоголичками. А она у тебя мягкая, безвольная, вся на эмоциях. Никакого стержня внутри. Боюсь, потом не выплывет. А ей скатываться и вовсе непозволительно. Стоило ли тогда кончать школу с золотой медалью и институт с одним «хорошо»? Но я вас не оставлю. – Добин пихнул Величко кулаком в плечо. – Ты согласен? Идёт?

      – Идёт, – кивнул Олег. – Возвращайся. Там без тебя с ума сойдут.

      Добин выглядел жалко – худой, сутулый, с взъерошенным затылком. Олег подумал, что именно таким, наверное, и должен быть настоящий гений. Борис, кроме семьи, жил одной только химией, и уже добился очень многого.

      – Возвращаюсь. – Он резко повернулся и ушёл на лестницу.

      Тут же от батареи парового отопления отделилась высокая молодая женщина с мальчишеской стрижкой и лучистыми, какими-то мохнатыми глазами – из-за длинных ресниц. Одета она была как заправский тинэйджер – в чёрный рабочий комбинезон, простроченный белыми нитками, в такую же грубую куртку и в цветастую рубаху. Штанины она небрежно заправила в высокие шнурованные ботинки на «тракторной» подошве.

      – Вы меня простите, – заговорила женщина. – Может быть, я поступаю дурно. Но у меня просто нет выхода, и потому я прошу помочь…

      Женщина говорила так нежно и смущённо, что Олег на секунду забыл о происходящем вокруг. Несмотря на то, что Красная Пресня насквозь провоняла палёным, запах французских духов приятно щекотную Олегу ноздри.

      – Я вас слушаю, – рассеянно сказал он, не представляя, что нужно незнакомке.

      – Меня зовут Франсуаза де Боньер. Я представляю здесь одну из телекомпаний Франции…

      – Очень приятно. – Величко заметил акцент, впрочем, очень пикантный. – Моё имя – Олег Величко.

      – Какая интересная фамилия! Забавная. Извините… – Франсуаза тепло, по-домашнему, улыбнулась. – Я сразу решила, что вы можете мне помочь. Я забежала сюда час назад, и до сих пор не могу выбраться.

      – Если смогу, то с удовольствием.

      Олег даже обрадовался, что выйдет на улицу не один. В присутствии иностранки риск быть убитым уменьшался наполовину.

      – Олег,