Без семьи и наследников. Инна Тронина

Грачёв так сверкнул глазами, что Лиля съёжилась. – Я тебе не изверг какой-нибудь, чтобы у детей еду отбирать. Дай тарелку, я ему отложу котлету. Быстро, мне некогда!

      Лиля подсунула какое-то блюдечко и с укором посмотрела на старшего сына, который глотал слюни.

      – И сама ешь! – Грачёв вилкой разделил котлету на две части. – Мне тебя, что ли, учить, как нужно в фарш булку намалывать? Как смерть ходишь, смотреть жутко! Меньше четырёх котлет чтобы не делала. Каждому по одной, ясно?

      – Но ведь ты работаешь, тебе больше надо, – испуганно лепетала Лиля.

      – А ты на кухне не работаешь? Парни растут, и не хочу, чтобы они больными стали. Денег мало даю, так скажи!

      Всеволод смотрел, как жадно Костик уплетает котлету, и скулы его сводила судорога.

      – Перейду на другие сигареты, ещё расходы урежу, но чтобы все здесь ели, как полагается! А ты чего мучаешься? Давай, наворачивай, и не говори, что не хочешь.

      Лиля со страху даже подавилась котлетой, но не почувствовала её вкуса. Муж хотел задать ей ещё порцию взбучки, но в этом время в комнате и в прихожей зазвонили оба телефона. Костик, проглотив котлету, сорвался с табуретки и умчался прочь.

      – Пап, тебя, дядя Андрей! – заорал через секунду.

      – Понеслась душа в рай! Что там опять стряслось? – проворчал Всеволод, дожёвывая, и выбрался из-за стола. – Подождать нельзя, что ли?

      – Севыч! – Голос Озирского прозвучал празднично, торжественно. – Ты уже в дверях?

      – Почти, совсем опаздываю. Что случилось?

      – Я только что узнал, что убита Абоянцева. Источник надёжный.

      – Кто-кто? – переспросил Грачёв, не поверив своим ушам.

      – Вера Абоянцева, бывшая телефонистка и бандитская агентша. Ты, надеюсь, не шибко расстроился?

      – Наконец-то хоть кто-то меня порадовал, – откровенно сказал Грачёв. – Как это произошло?

      – Кабы я знал! – Озирский говорил со смешком и в то же время взволнованно. – Не ты её, часом? Скажи честно, мне – как в могилу.

      – Собирался, да не успел, – откровенно ответил Всеволод.

      – Серьёзно? – Озирский подивился такой откровенности.

      – Абсолютно. Ты расскажи, как там было. У меня есть несколько минут до ухода. Откуда звонишь?

      – Я на Минеральной, в Калининском управлении. На Тимуровской улице проводили следственный эксперимент. Я приехал в пятнадцатое отделение, на Брянцева, а потом к начальству завернул. Зашёл к судмедэксперту и встретился там с Завьяловым, из Выборгского района. Знаешь его?

      – Само собой. И что?

      – А то, что насчёт твоих отношений с Абоянцевой все оказались в курсе. В восемь утра на проспект Шверника вызвали группу. Абоянцева – личность у нас известная, поэтому ей уделили особое внимание. Она лежала, связанная, посередине комнаты. На теле – шесть ножевых ранений. Смерть наступила около двенадцати ночи.

      – И какие предположения? Или это пока тайна следствия?

      – Среди прочих отрабатывается версия, что ты свёл с ней счёты. Абоянцева всех