Тот, кто назначен судьбой. Татьяна Алюшина

по карманам рассовывал.

      Стешу чуть не вырвало, когда она наблюдала, как эти двое выворачивают и потрошат карманы Куликова, переворачивая его тело, как пустую никчемную куклу.

      – Рюкзак-то снять? – спросил у старшего Крыс.

      – Нет, – отрезал тот и добавил: – Ничего не трогайте, застегните все пуговицы и поправьте рюкзак. Патроны только возьмите.

      Давясь слезами и рвущимся из глотки воем, Степанида продолжала снимать. Вот всякие мелочи – папиросы, зажигалку и спички, холстину платка, что-то еще – бандиты растолкали по карманам, из которых только что все это вытащили, застегнули все пуговицы на Михаиле Евгеньевиче и уж собрались подхватить его, когда раздался начальственный голос Чумы, стоявшего возле Вити, упаковывавшего и убиравшего радиостанцию в рюкзак.

      – Поторопитесь! Да не забудьте пацанам этим руки связать. И быстрее, уходить пора!

      Бык с Крысом смотрели в сторону Чумы. А Стеша продолжала снимать Михаила Евгеньевича, словно прощалась с ним, и вдруг…

      Вдруг он пошевелился!!

      Она сжалась вся, словно прыгать собиралась, подалась вперед, безотчетно все нажимая на кнопку приближения картинки, не понимая, что уже и так максимально ее приблизила, и всматривалась, всматривалась в тело дяди Миши!

      Вот!! Вот точно!! Еще раз пошевелился! Рукой двинул!

      Бандюки о чем-то переговаривались с главарем и не видели этих движений, а она, не слушая и не понимая, что они там говорят, принялась шептать, уговаривая.

      – Ну, давай, давай, миленький, живи!! – все шептала и шептала она.

      И увидела, как он немного сдвинулся, переместился и поменял положение ноги! Живо-о-ой!! Живой!!

      И тут… Сволочи эти разговор закончили, повернулись к телу, ухватили его за руки и потащили дальше к самому обрыву. И в этот момент до Стеши окончательно дошло, что сейчас случится!

      У нее отхлынула вся кровь от головы и стало холодно и страшно! И непередаваемо захотелось заорать во все горло, остановить этот кошмар!!

      Бычара перехватил дядю Мишу за талию, подтащил к самому краю, выпрямился и, подтолкнув ногой, скинул с обрыва!!

      Она все-таки взвыла! Не удержалась! Страшно так, утробно завыла! Смотрела, как, перекатываясь, исчезает с обрыва тело дяди Миши, словно в замедленной съемке, называемой в кинематографе «рапид», – вот чуть задержалось на самом краю на пару секунд… перевалило за край и исчезло – и она взвыла от ужаса и безнадеги черной!!

      Ее спасло только то, что закричали все ее парни. Так же, как она, внимательно наблюдавшие за этой страшной казнью. Только это и спасло.

      Но двое бандитов, Крыс и третий, еще никак не обозначенный ею по имени, кинулись к мальчишкам и принялись их колотить кулаками по лицам.

      – Отбой! – резко остановил их Чума. – Успеете. Им еще лагерь ставить и жрачку готовить.

      – Не, ну ты смотри, вот же сволочь! – весело проорал Бык, наклонившийся над обрывом и внимательно там что-то рассматривавший, повернулся к Чуме и, указывая пальцем на реку, пояснил: – Попал в карман глубокий, даже ни разу