Тот, кто назначен судьбой. Татьяна Алюшина

по звуку наличие этого самого движка под капотом.

      – Ну и им тоже, – пожал плечами Василий Трофимович, улыбаясь довольно, – всякие дела, спутниковые и компьютерные немножко, да так, по мелочи.

      – Ну и куркуль ты, Вася! – продолжал смеяться Саргин. – Смотрю, тут совсем заматерел, кулачиной заделался. Как там насчет рабского труда, батраков держишь?

      – Да живут иногда всякие, – рассмеялся Славин. – Только я их лечу. Вылечу, а они сами остаются, не выгнать. Сейчас парень один прибился, Георгием зовут, а кличут Геша, расскажу как-нибудь про него потом. А так да: хозяйство имею – конь Степаныч, солидный, не для баловства, пес любимый, друг настоящий, сибирский хаски Быстрый и подруга его, тоже любимая, лайка Найда. Куры-утки есть и дикий кот Виктор, в доме не живет, мышами промышляет, по утрам мне у порога добычу выкладывает. Была рысь. Я ее котенком покалеченным нашел, выходил, но в лес уже не вернешь, в зоопарк отдал недавно. Вот таким добром обзавелся. Ну, еще огород небольшой, для души зеленушка всякая к столу, деревьев фруктовых насажал и кустов ягодных. Ну а ты?

      – А я как обычно, – ушел от разговора Саргин, махнув рукой. – Без изменений, все больше «в поле».

      – Понятно, – вздохнул Славин.

      – Богато живете! – выходя из машины, протянул театрально Тимофей, оглядывая добротное хозяйство Василия Трофимовича.

      – А то! – хмыкнул тот, доставая из багажника вещи друга, и пригласил, посмеиваясь: – Милости, как говорится, просим! Проходи в дом.

      Но тут к ним подбежали две великолепные псины. Один, явно вожак, пес, хаски с поразительными светло-голубыми глазами, присущими только этой породе, ткнулся хозяину в ногу носом и настороженно подошел к Тимофею. Тот раскрыл ладони, дав понюхать их обеим собакам, познакомиться с ним, потом присел на корточки и потрепал по холке сначала пса, потом и лайку.

      – Хороши! – похвалил он. – Молодцы какие. Ай, молодцы, красавцы.

      В отношении животных к Тимофею всегда было нечто загадочное – они принимали его полностью и, скорее всего, за своего – псы-альфы, вожаки, как правило, настороженно, с готовностью воевать и отстаивать себя как лидера, но таким Саргин смотрел в глаза несколько секунд, они признавали в нем сильнейшего, тут же опуская голову в позе покоренности, а вся остальная живность его обожала, принимая сразу.

      Черт знает, может, он и на самом деле был для них своим? Что-то же они в нем чуяли? Он повозился немного с собаками и пошел за Славиным в дом.

      – Куртуазно тут у вас, однако! – протянул Саргин, изображая восхищение, заходя из просторных, добротных сеней в большую гостиную комнату.

      Заметил, что в углу у двери стоят полки с обувью и разнообразными тапками – ботами, шлепками, с задниками и сланцами летними на любые размеры и в большом количестве, посмотрел на чистый паркетный пол, покрытый у большого мягкого дивана под журнальным столиком ковром, и принялся снимать обувь, повторив во время процесса переобувания:

      – Вот я и говорю, – выбрал себе