Фатима. Кавказская повесть. Коста Хетагуров

m>

      Ах, с каким безграничным восторгом, дитя,

        На руках из мишурного света

      Я унес бы далеко, далеко тебя

        И любил бы любовью поэта…

      Детский слух услаждал бы я лирой своей,

        И под звуки ее безмятежно

      Засыпала б ты сладко на груди моей,

        А я пел бы, баюкал бы нежно…

      Много, много сложил бы я песен тогда

        На чарующем лоне природы

      О восторгах любви, наслажденьях труда

        И о светлом блаженстве свободы…

      I

      Полна кунацкая Наиба

      Привета ласковых затей,

      Немало из Чечни, Гуниба

      И славной Кабарды гостей,

      Встречая здесь прием радушный,

      Досуг тревоги боевой

      Беседе отдает живой.

      Адату родины послушны,

      Храня обычай старины,

      Кавказа верные сыны,—

      Будь кровники – без злобы тайной,

      При встрече званой иль случайной,

      По возрасту, по праву лет,

      Здесь делят ужин и обед,

      И, как друзья, полны одною

      Лишь мыслью о приволье гор,

      Ведут за чашей круговою

      Согласный, долгий разговор…

      Здесь кунаки равны, как братья;

      Их жизнь священна, как Коран;

      За их обиду мусульман

      Клеймит народное проклятье.

      Беглец, измученный дорогой,

      Подчас беспомощный абрек,

      Больной, слепой, старик убогий —

      Привет им, отдых и ночлег.

      Сюда на праздник годовой

      Идут красавицы аула

      И водят танец круговой.

      Здесь много юношей взгрустнуло,

      Читая строгий приговор

      Во взглядах девы… Здесь немало

      Горянок шепоту внимало,

      Стыдливо потупляя взор…

      Наиб уж стар. Наиб уж сед…

      Не годы, не боязнь могилы

      Сломили мужество и силы

      Питомца доблестных побед.

      Давно ль, как юноша беспечный,

      Он, ветер рассекая встречный,

      Отважно на коне скакал!

      Давно ль в морщинах диких скал,

      Добычу смело нагоняя,

      С винтовкой за плечом весь день

      Бродил он, устали не зная…

      Давно ль за кровником, как тень,

      Гоняясь в темноте ночной,

      Он к утру приносил домой

      Его ружье, кинжал, папаху…

      Хвала всесильному аллаху!

      Не будем воспевать любовь,

      Не станем говорить о чести

      Там, где еще законы мести

      Сулят охотно кровь за кровь…

      Но горе старому джигиту,

      Когда он на закате дней

      Отпустит выместить обиду

      Последнего из сыновей,—

      Разбита вся его опора,

      Погибли радость и покой!..

      Под песнь унылую укора,

      Впотьмах, неведомой тропой,

      Как вор, бредет он торопливо

      Тогда к могиле… Как пугливо

      Глядит он на своих друзей,

      Как ненавидит он людей!..

      Наиб… Горька его утрата,

      Печаль безмерна – видит бог,—

      Любил он сына, Джамбулата,

      Но… горе пересилил долг,—

      Наиб обязан для него

      Предать минувшее забвенью,—

      Судьба вручила попеченью

      Печальной старости его

      Красавицу – приемыш-дочь…

      Его утеха вся – Фатима;

      Он занят ею день и ночь,

      И им, как клад, она хранима.

      Дитя, ты видишь, сединою

      Сребрится голова моя,—

      Быть может, скоро надо мною

      Холмом насыплется земля…

      В тот день, как мать твоя скончалась

      И бесприютной сиротой

      В ауле нашем ты осталась,

      Я взял тебя… Обет святой

      Тогда я дал пред стариками

      Беречь тебя, как дочь свою,

      И с лучшим князем между нами

      Скрепить законом жизнь твою.

      Как роза южная весною

      Цветет украдкою в горах

      И украшает их собою,

      Так точно на моих руках

      И ты росла и расцветала…

      Молва