Главная тайна горлана-главаря. Взошедший сам. Эдуард Филатьев

фронте искусств. Были приглашены Маяковский, Чужак, Брик и другие комфуты, заявленные членами редколлегии будущего журнала. Агитотдел постановил:

      «а) признать желательным и целесообразным поддержку издательства Левого фронта искусств;

      б) включить издательство Лефа в ведение Госиздата;

      в) предложить Госиздату приступить к изданию журнала «Леф»… и содействовать выходу книг того же направления».

      Таким образом, детище Маяковского попадало в распоряжение Государственного издательства (ГИЗа), которое, как мы помним, относилось к поэту-футуристу очень и очень прохладно. Не случайно Пётр Незнамов заметил:

      «Не такое место был ГИЗ, чтоб легко было прошибить его. Но Маяковский – деятельный и заинтересованный – сделал и это».

      17 января «Известия ВЦИК» напечатали стихотворение Маяковского с названием: «Товарищи! Разрешите мне поделиться впечатлениями о Париже и Моне». Моно – Московский отдел народного образования (Маяковский это слово склонял). Вот что в этом стихе говорилось:

      «Чуть с Виндавского вышел –

      поборол усталость и лень я.

      Бегу в Моно. / «Подпишите афиши!

      Рад Москве излить впечатления».

      Но оказалось, что в Моно сидят бюрократы:

      «Афиши обсуждаются / и единолично, / и вкупе…

      Постоим… / и дальше в черепашьем марше!

      Остановка: / станция «Член коллегии».

      Остановка: / разъезд «Две секретарши»…

      Ну и товарно-пассажирская эллегия!»

      Ужаснувшийся числом тех, кто собирался утверждать его афишу, ставя на ней свою подпись, поэт высказал «мораль» своей басни:

      «…для сеятелей подписей:

      чем сеять подписи – / хлеб сей».

      Но оказалось, что бюрократов хватает и в самом Лефе. В тот же день (17 января) у себя в комнате (в Лубянском проезде) Маяковский провёл совещание, в котором приняли участие члены редколлегии задуманного журнала. Во время обмена мнениями вспыхнул спор. Затеявший его Николай Чужак покинул своих собеседников, чуть ли не хлопнув дверью.

      Что же не устроило возмутителя спокойствия?

      «Свои» и «чужие»

      Чуть позднее Чужак написал и опубликовал в «Правде» (в августе 1923 года) статью под заголовком «В драках за искусство (разные подходы к Лефу)», где рассказал о разногласиях в «окопах» Левого фронта:

      «Левый фронт искусства переживает глубокий внутренний кризис. Идёт почти открытая борьба двух составных элементов Лефа: старого футуризма, додумавшегося головой, и под воздействием извне, до производственного искусства, но отдающего производству только технику левой руки и явно путающегося между производством и мещанской лирикой, и производственнического крыла Лефа, пытающегося сделать из теории пока ещё корявые и робкие, но уже актуально-практические выводы и – это особенно важно – ставящего ставку не на индустриальное и неизбежно яческое искусство спецов, а на идущее с низов и лишь нуждающееся в оформлении – творчество массы».

      Всего две фразы. Но как безумно длинна вторая! И как заумно изложены в ней мысли автора!

      Но