Авиамодельный кружок при школе № 6 (сборник). Макс Фрай

урожай огурцов, обновляя в компьютере антивирус, который «что-то постоянно пищит, а я не знаю, мне все всегда Витя делал». Чтобы, когда оба снова будут готовы, просто отойти в сторону.

      Отмереть за ненадобностью, снять с гудящей головы наушники, сонно моргнуть, не выморгнуть хотя бы до завтра. Через неделю-другую заглянуть в гости, притащив три кило апельсинов, узнать звонкий окрепший голос за дверью и, переступая порог, никого больше в себе не услышать.

      «Конец связи».

      Татьяна Замировская

      Земля случайных чисел

      Проснулись в девять утра от жуткого грохота.

      Наше поле, наше.

      Мы сразу туда побежали, конечно же, как только это случилось, потому что это было наше поле. Все, что там происходило, – только наше. Это там мы с Ниэль встретили коричневую земляную ведьму в грибной шапочке аптекаря. Там я вызывала Белую Собаку на пятом лунном рассвете, умирая от ужаса, и собака пришла и принесла нам корзинку с десятидневными щенками просто так поиграть – с каждым днем они, слепые и нежно-плешивые, как одуванчики после бури, становились тоньше, розовее и прозрачнее, пока на десятый не превратились в набор шевелящихся тихих кожаных пузырей, и тогда Белая Собака пришла и забрала их обратно в себя. Это там Ниэль копала могилу лесному черту и сделала все настолько правильно, что когда лесной черт умер, он пришел и лег в эту могилу, потому что не было ему больше ни места, ни пристанища. Там мы искали мясной цветок папоротника июльской ночью, и нашли, и положили под подушку дяде Володе, который наутро выиграл в лотерею трешку где-то на окраине и сидит теперь в этой трешке и пьет днем и ночью, не надо было ему этот цветок подкладывать, а его жене бывшей надо было, но что уж теперь. Наше поле, наша дикая, кровавая, болотистая живая земля, в ней всюду наш волос, наш бледный лунный ноготь янтарным серпиком, наши заклинания, наши летние стихи для смерти (идея Ниэль – придумывать специальные стихи для смерти, чтобы она пришла хотя бы на краешек поля присесть послушать: в стихах должны быть расположены специальные белые пятна, мерцание агонии, аритмичный стрекот Чейна-Стокса), утренняя мучнистая вода в барашковых копытцах, внимательный взгляд заколдованного бекаса на закате (расколдовать не вышло, но мы старались).

      И вот теперь это поле горело, гремело и перекатывалось туда-сюда, как будто Господь пытается свернуть его в барбекю-рулон. Я с ужасом смотрела в окно, зажав уши, а Ниэль визжала, прыгая вокруг:

      – Нашеполенашеполенашеполе!

      – Толькочтовотбуквальносейчасминутуназад!

      Никого из взрослых дома не было, все уехали на авиашоу в город, а на наше поле только что упал истребитель.

      С верхнего этажа спустились Леля и Катерина.

      – Истребитель, – сказала Катерина. – Я в них разбираюсь. Видела, как падал горящий. Было немного ощущение, что я его сама сбила взглядом.

      Сонная Леля, щурясь, уже натягивала кеды и наваливалась