Чистилище для грешников. Влад Менбек

лебедя».

      Петру было безразлично название. Поэзию он чувствовал, мог определить насколько красиво выражение, определял художественный уровень стихов, особенно похабных, но словесные выкрутасы с названиями ударов, не трогали его эмоций. Ему нравились действия, от которых как лучины трещали ребра или с хрумким чмоком лопался словно арбуз череп противника.

      Он не стал жалеть второго домушника, вложил всю силу в удар. Под его ладонью хрустнуло, и парень шумно упал, задергав ногами. Петр сразу определил, что первый был главным, а второй на подхвате, значит первый был ему нужнее для дальнейших действий.

      – Тише!.. – шикнул Петр на застонавшего первого: – Соседей разбудишь.

      Парень испуганно притих.

      Петр на минутку замер, прикидывая, все ли сделал. Покивав себе головой, взял наручники с кровати, дипломат у стола и подхватив парня одной рукой посередине тела, который попытался вырваться, негромко буркнул:

      – Еще раз дернешься – покалечу. Заимеешь травму последней степени тяжести.

      Домушник дернулся еще раз и застыл, повиснув на руке Петра как шланг, сразу же поняв с кем имеет дело. Он весил более восьмидесяти килограммов и мало кто мог его вот так просто взять с пола и понести, да еще одной рукой. Поэтому, минуту спустя пленник попытался завыть от страха.

      Петр приостановился на межэтажной площадке и, закрывая дверь на ключ, осуждающе поцокал языком. Парень замолчал, сдавленно всхлипнув.

      – Ты пока не шуми, потому что сейчас мне нужен. Вот когда отпадет в тебе надобность, тогда и вой, – негромко советовал ему Петр выходя на темную улицу.

      Фонари как обычно не горели, но от далекого зарева с центральных улиц света было достаточно. Народа не было и это было на руку. Все заперлись в своих благоустроенных «пещерах», и прилипли глазами к телевизорам.

      Петр быстро прошел за гаражи, где в самом дальнем углу спрятал выменянный на монеты «Жигуль». Открыв заднюю дверь, он сунул травмированного грабителя на сидение, словно куль с солью, и заученными движениями, в два приема, приковал его кисти наручниками к ручкам обоих задних дверей, после чего удовлетворенно хмыкнул. Распятый домушник смотрелся оригинально. Немного подумав, Петр тихо предупредил:

      – Если начнешь буянить, надену удавку на шею. Лучше сиди смирно и сопи в тряпочку, понял?

      Парень промолчал.

      – Нет, ты отвечай, когда я тебя о чем-нибудь спрашиваю, – укорил его Петр.

      – Понял, – едва слышно промямлил парень.

      – Вот и ладушки, – успокоился Петр, втискиваясь за руль и запуская двигатель: – Сейчас прогреемся и прокатимся.

      – Куда ехать? – спросил он через минуту у прикованного, немного повернув голову назад.

      – За монетами?

      – Можно и за ними, – немного помедлив согласился Петр: – Но лучше к заказчику.

      – Там из тебя… – парень запнулся: – Из вас котлету сделают.

      – Вот и хорошо, – хмыкнул Петр: – А я из них мочала сварганю, пока они из меня будут делать котлету.

      Поразмышляв,