Круглый год с литературой. Квартал четвёртый. Геннадий Красухин

и как он, главный редактор, держит в руках сигнальный экземпляр номера с текстом Солженицына:

      «Как обычно, я принялся листать номер – почти весь его объём занимал «Март Семнадцатого». И вдруг… У меня похолодели руки. Что такое?! Ещё не веря своим глазам, я снова принялся пролистывать номер. Так… так… «Март Семнадцатого»… «Март Семнадцатого»… И вдруг на очередном развороте публикация Солженицына неожиданно обрывается, и справа я читаю: «Хрен вы его найдёте», Олег Тарутин, фантастический рассказ… Дальше идут несколько страниц рассказа, а затем как ни в чем не бывало вновь продолжается «Март Семнадцатого»…

      Трудно передать словами, что я тогда испытывал. Было ясно: подписать номер в таком виде, конечно же, я не могу, и это означает, что отпечатанный тираж пойдёт под нож. Катастрофа!

      Причём я ведь точно знал, что, когда мы подписывали номер в печать, когда отправляли в типографию, всё было в порядке. Откуда же взялся Олег Тарутин со своим «Хрен вы его найдёте»?! Главное, говорил я себе, если бы хоть название было какое-то другое, нейтральное, не привлекающее внимания, а то, как нарочно, словно бы в насмешку!

      Уже чуть позже, размышляя над случившимся, срочно позвонив в типографию, мы поняли, что произошло: причина заключалась в том, что из двух номеров […] мы составили один, сдвоенный, какие-то материалы, входившие в 11-й и 12-й номера, должны были остаться, какие-то выпасть. Вот тут-то в типографии по невнимательности и была допущена ошибка. Рассказ Олега Тарутина, нами вынужденно исключённый из номера, ошибочно оказался завёрстанным в текст Солженицына.

      Так или иначе, но тираж действительно пришлось забраковать.

      Надо отдать должное типографии: она постаралась как можно быстрее исправить свою ошибку. И через несколько дней тираж журнала – уже без всяких новых злоключений – отправился к подписчикам.

      А я до сих пор бережно храню ставший уникальным, теперь уже, наверно, единственный сигнальный экземпляр, со страниц которого Олег Тарутин, отличный поэт и прозаик, к сожалению, уже ушедший из жизни, с весёлым озорством восклицает: «Хрен вы его найдёте!»

      Не знаю, собраны ли такие эпизоды воспоминаний Никольского в «Неве» в отдельную книжку. Если нет, советую обратиться к сетевому «Журнальному залу». Там они сохранились.

      Умер Борис Николаевич Никольский 18 декабря 2011 года.

* * *

      Агнешка Осецкая, родившаяся 9 октября 1937 года (умерла 7 марта 1997-го), польская поэтесса, чьё имя сразу же вызывает в памяти песню Булата Окуджавы «Прощание с Польшей», её (песни) строчки: «Мы связаны, Агнешка, давно одной судьбою / в прощанье и в прощенье, и в смехе, и в слезах…», «Нам время подарило пустые обещанья. / От них у нас, Агнешка, кружится голова».

      Она писала и прозу, и пьесы. Но главное в её творчестве – стихи, многие из которых стали песнями. Очень многие: Агнешка Осецкая – автор текстов около 2 тысяч песен.

      Её любили в Польше. Для своего поколения она то же, что для нашего – Булат Окуджава, который не зря посвятил ей песню: они дружили.

      Вот