Проклятие тамплиеров (сборник). Михаил Попов

по тому, что от него до сих пор нет никаких сведений, то…

      Филипп Красивый засунул ладони за широкий кожаный пояс и слегка прищурил глаза, глядя в пространство между рыцарем и камергером. Он размышлял.

      Де Ногаре между тем продолжал говорить:

      – Замечены два довольно больших пожара в торговых кварталах Ситэ. Горят шорные и башмачные ряды, огонь подбирается к Набережной Ювелиров. Клубы дыма видны и в районе Сен-Жермен д'Оксеруа. По Сене час назад проплыл плот. На нем было четыре виселицы.

      Король, резко вернувшись из области своих размышлений, впился взглядом в рыцаря.

      – Виселицы?

      – Да, – неохотно ответил тот, и его искривленный нос искривился еще больше. – Они поймали четырех ваших сержантов, Ваше Величество…

      Можно было ожидать взрыва королевского негодования, так казалось и де Ногаре, и первому камергеру, но Его Величество остался внешне спокоен. Он даже сменил тему разговора:

      – А что это за непрерывный звон? – спросил он, и присутствующие прислушались. В наступившей тишине, лишь слегка нарушаемой потрескиванием свечного пламени, обнаружился едва различимый звенящий фон. Звук шел из-за стен дворца.

      – Это звонят колокола, – осмелился заметить де Бувиль.

      – Да, – подтвердил канцлер, – все колокольни города, и Сен-Мартен, и Сент-Мэрри, и Сен-Жермен д'Оксеруа, и Сент-Эсташ и даже колокола собора Парижской Богоматери гремят с самого утра.

      Его Величество криво усмехнулся.

      – Но ведь это весь Париж.

      Сглотнув слюну и поглубже вдохнув воздух, канцлер выговорил страшную правду:

      – Да, Ваше Величество, весь Париж восстал против вас.

      И снова, против ожиданий, Филипп не выказал явного неудовольствия. Медленно подошел к резному деревянному креслу с высокой спинкой и спокойно уселся в него.

      Приближенные переглянулись. Честно говоря, им казалось, что ситуация требует несколько иного поведения.

      – И что же вы мне посоветуете, господа? – спокойно спросил король, краем глаза кося в небольшое круглое зеркало в дальнем углу галереи. В нем отражался его медальный профиль и изящно изогнутый золотой локон.

      Де Ногаре опять протяжно втянул воздух, его шумное передвижение в недрах искривленного носа наводило на размышление о некоем лабиринте.

      – Мы считаем, Ваше Величество, вам совершенно необходимо покинуть Лувр.

      – Вы думаете, они могут добраться и сюда?

      – Боюсь, Ваше Величество, это неизбежно. Боюсь, что именно Ваша персона является их заветной целью, – де Ногаре говорил сущую правду. Это было для него столь непривычным делом, что он искренне страдал.

      – Так что же им, в конце концов, нужно, Ногаре?!

      – Они голодают. И считают, как это не дико, что голодают по Вашей вине. Эта мысль втемяшилась им в голову и разубедить их нет никакой возможности.

      – Да, Ваше Величество, – тихо подтвердил первый камергер.

      – И я, и господин коадъютор,