Кудесник (сборник). Евгений Салиас де Турнемир

читать и строптивого послушника, так как он читал очень хорошо, звучно, четко и лучше многих старых монахов. Игумен вспомнил об этом и, желая угодить кардиналу-родственнику, приказал Иосифу, только что выпущенному из заперти, где он сидел на хлебе и воде, приготовиться после трапезы читать житие Адриана и Наталии. Бальзамо очень обрадовался.

      Часа через три после этого в большой зале на сводах, полуосвещенной несколькими свечами, все старцы Бен-Фрателли были в сборе, а впереди всех, на двух больших и высоких дубовых креслах из резного черного дуба, сидели игумен и кардинал. Юный послушник с благословения игумена, особенно весело, но лукаво ухмыляясь, поднялся на маленькую кафедру, установил около себя на столик два подсвечника, раскрыл громадную, толстую книгу в коричневом столетнем переплете и недобрым взглядом обвел всю свою аудиторию.

      Началось чтение. Голос и манера читать этого мальчика сразу понравились кардиналу. Все слушали со вниманием… Но вдруг, спустя четверть часа, аудитория шелохнулась, как будто по внезапному удару магической палочки. Однако снова все стихло, а игумен, тоже двинувшись слегка в своем кресле, подумал про себя:

      «Должно быть, я ослышался».

      Через несколько мгновений опять-таки сразу, как от удара невидимой руки, шевельнулись все монахи, человек до сорока, а кое-кто ахнул.

      – Что ты сейчас прочел? – строго вопросил и отец-игумен, прерывая чтеца.

      Иосиф поднял ласковый и изумленный взор от книги на игумена и молчал.

      – Какое ты слово сейчас произнес, сын мой?

      Иосиф кротко, отчасти боязливо прочел последние несколько строк, слегка бормоча; но в них не было ничего особенного.

      – Должно быть, я ошибся, – сказал вслух игумен.

      Снова началось чтение и длилось несколько минут. Все слушатели уже увлеклись переливами звучного голоса юного чтеца, чувством, которым дышало его чтение… Но вдруг разом ахнули все монахи, а некоторые встали с мест. Одно слово громко со всех сторон огласило большую сводчатую залу.

      – Что?! Что?!

      На этот раз и его светлость, сам кардинал, тоже вымолвил вслух то же слово.

      – Что такое?

      Снова поднял на всех кроткий, изумленный взор юный чтец, но напрасно, тщетно…

      – Что ты сказал? Что ты прочел сейчас? – грозно проговорил игумен.

      – Так в книге написано.

      – Ты лжешь! Этого написано быть не может.

      Юный чтец прочел, что святой Адриан, не зная, как поступить в одном случае, отправился за советом к одной своей большой приятельнице, и при этом послушник назвал имя известной в то время в Палермо женщины самого дурного и срамного поведения.

      – Как ты смел назвать это имя в стенах нашей обители? Негодяй! – произнес игумен.

      – Простите! Имя подвернулось, – тихо и скромно произнес Иосиф со своей кафедры. – Однако вы, почтенные старцы-отцы, об ней все-таки слыхали, если знаете ее имя! – проворчал он себе под нос.

      – Что ты лепечешь, глупец? – вопросил игумен.

      – Простите.