Бегущий всегда одинок. Оксана Обухова

сразу и четко определился Густав. – У меня есть приказ разыскать и доставить сбежавшего рассыльного Вильяма и я исполню его в точности.

      – Нельзя быть таким непонятливым, – поморщился глава курьеров и глашатаев. – Во Дворце непонятливые надолго не приживаются.

      – Вы мне угрожаете?

      – Ох. Вы снова меня совсем не поняли, – чинуша скроил кислую пренебрежительную мину.

      Шип мальчишку разыскал. Надавал тому по шее. И живым-здоровым представил в канцелярию.

      Что с пареньком произошло, почему его разыскивали всеми силами, Густав мальчика не спрашивал, а тот не откровенничал. Шип просто лично довел зареванного рассыльного до кабинета начальника дворцовой канцелярии и убедился, что никто не перехватил мальчишку по дороге.

      А на следующий день – уволился со службы. Получать неоднозначные, дурно пахнущие указания от всякого дерьма и брать их в исполнение, офицер гвардии не собирался. Понимал, что за «непонимание» ему обязательно отомстят, и не захотел мараться-связываться.

      Шип перешел в телохранители. Год сберегал от мордобоя владельца тучных пастбищ. Потом… известно, что случилось.

      Короче, Шип, как ни смешно, был тертым царедворцем и вполне мог предположить, что нынешнему заместителю полковника Захра отдадут подобный же попахивающий дерьмом приказ, и тот его исполнит. (Густава всерьез беспокоило подозрительно своевременное отсутствие порядочного полковника Захра.) Что если за четыре года в гвардии изменилось так много, что приказ «не брать живым» уже никого не удивляет?

      Капитана Марта и подобных ему рубак навряд ли отправят на розыски и захват старинного приятеля. Выстрела в спину или удара кинжала можно ждать от новичка-провинциала либо обычного дворцового карьериста. Таких и во времена Густава хватало.

      В связи с чем ничего хорошего от бывших коллег Шип не ожидал. Готовился обороняться даже от знакомых – Дворец способен изуродовать любого, Шип потому оттуда и слинял когда-то.

      …Миловидная трактирщица поставила перед полковником заказанное жаркое из кролика. Налила в опустевшую кружку еще одну порцию пива и удалилась.

      Шип подцепил вилкой кусок сочного мяса, засунул его в рот и, равномерно двигая челюстями, пустился подбивать итоги. За сорок минут пешего марша до городской окраины полковник успел о многом поразмыслить, но целостной картины пока не было. Густаву казалось, что он шарит в темноте, выдергивает оттуда все подряд и пытается приспособить факты под результат. А поскольку личная рубаха завсегда ближе к телу, то прежде всего полковник старался разобраться с вопросом, а почему, собственно, его убить хотели?

      «Трансов прислали за мной утром, – размышлял Шип. – То есть… уже утром кто-то знал, что вечером меня прикончат. Убить бывшего начальника во Дворце невозможно. Я проходил через посты, и это видели солдаты. Так что грохнуть меня в любой из пустующих комнат, а потом заткнуть всем рты – проблематично. Если бы позже меня начал кто-то