Полюблю до гроба. Наталья Александрова

и снова обожглась, но на этот раз почувствовала неприятный сивушный привкус мутного пойла и отстранилась, проговорив:

      – Фу, какая гадость!..

      – На то оно и лекарство! Лекарство, оно и не должно быть вкусным! – наставительно ответил дядька и добавил: – Ну, тебе хватит, а то запьянеешь, песни горланить станешь, ко мне вязаться, безобразия нарушать!..

      – Ну уж, вязаться! – хихикнула я и впервые внимательно взглянула на своего спасителя.

      Это был коренастый дядька лет шестидесяти, в свитере грубой вязки и поношенных джинсах. Шкиперскую бородку и красное обветренное лицо я уже упоминала.

      Дядька развесил мою мокрую одежду на кольях вокруг костра и уселся рядом со мной на перевернутый ящик.

      – Ну, – проговорил после недолгого молчания, – давай, что ли, познакомимся. Меня зовут дядя Коля, а для самых близких людей – Лещ в томате. Ну, ты можешь меня называть как тебе больше нравится. С Найдой ты уже познакомилась…

      – А я – Васи… Василиса! – представилась я в ответ слегка заплетающимся языком.

      – Василиса? – переспросил дядя Коля. – А что, хорошее имя! Во всяком случае, редкое. И не из этих, новомодных. А скажи мне, Василиса, как ты в реку-то угодила?

      Мне совершенно не хотелось рассказывать этому странному дядьке о своих приключениях. Я облизала губы и проговорила, все еще слегка запинаясь:

      – Сва… свали… свалилась. Шла по бережку – и бултых… и потом буль-буль, еле выплыла…

      Вдруг у меня в голове всплыла старая песня, которую я от кого-то слышала в детстве. Я пригорюнилась, подперла щеку кулаком и затянула дурным голосом:

      – Шел отряд по бережку, шел издалека… шел под красным знаменем командир полка…

      Дальше слова вылетели из моей памяти.

      – Да, – вздохнул дядя Коля. – Песни уже горланишь… наверное, второй глоток лишний был.

      – Ни… ничего не лишний! – возразила я, слегка заикаясь. – Я… я еще могу! Я трезвая! – И для большей убедительности попыталась встать. Попытка, впрочем, не увенчалась успехом. Впрочем, моей вины в этом не было – просто земля, кусты, костер и дядя Коля внезапно закачались и поплыли по кругу, как на карусели, а в таких условиях кто угодно не сумеет встать.

      – Сиди уж! – усмехнулся дядя Коля. – Ишь, расхрабрилась! Еще сломаешь себе что-нибудь…

      Он задумчиво посмотрел в костер и добавил:

      – По бережку, значит, шла? А в машине, которая с того бережка сверзилась, значит, не ты сидела?

      – Так вы видели? – спросила я, слегка протрезвев. – А если видели, чего же тогда спрашиваете? Вот я, например, вас не спрашиваю, кто вы такой и что здесь со своей Найдой делаете!..

      – Если не хочешь говорить – не говори. – Дядя Коля пожал плечами. – А лично нам с Найдой скрывать нечего, мы тут с ней рыбку ловим, окушков да плотву. – Он показал на котелок, кипящий над костром. – Кстати, скоро уха будет готова…

      Он достал из рюкзака ложку, попробовал варево, кипящее в котелке, и добавил в него перца и лаврового листа. Потом повернулся ко мне и проговорил:

      – Только,